Оксана Малинская - Сокрушенные

Крис был увлечен пюре, так что вопрос Стива он не расслышал. Мне не хотелось распространяться Стиву о своих чувствах к Крису. Я знаю, что наши отношения многим казались странными, но для меня это была норма. Мы не встречались, но что-то нас связывало. Конечно, я не могла не мечтать о том, что когда-нибудь Крис посмотрит на меня иначе, чем просто на друга, который без конца его спасает, когда тот попадает в переделку… Но зачем было что-то менять сейчас, когда он был рядом, и я могла просто смотреть на него и радоваться тому, что он рядом? Я знала, что в любой момент могу поговорить с ним и встретиться, мне доставляло удовольствие наблюдать за тем, как он бегает, выискивая свой камень, а потом возвращается ко мне. Зачем тут что-то менять?

По окончанию экскурсии мы втроем присели на какую-то скамью, богато украшенную минералами, складывающимися в какой-то замысловатый узор, и доели наши пюре. Заходящая за гору Альфа Центавра В заставляла все камни менять свои цвета, причудливо переливаться по мере ее движения по небу, и я открыла рот, захваченная видом. Посмотрев на меня, Крис спросил:

– Красиво, правда?

– Великолепно, – поддавшись внезапному порыву, я положила голову Крису на плечо. Я ожидала, что он напряжется и отодвинется, но он лишь осторожно приобнял меня за талию, и по моему телу разлилось тепло.

Мои глаза лениво блуждали по окрестностям, как вдруг я натолкнулась на недовольный взгляд Стива. Заметив, что я на него смотрю, он поспешно перевел взгляд в сторону и сделал вид, что его страшно заинтересовало появившееся справа ходячее дерево с человеческим лицом. Выглядело это настолько неестественно, что я нахмурилась, забыв о красотах, открывающихся моему взору. Что-то мне в этом не понравилось, определенно.

Через некоторое время звезда почти зашла, и зажглись фонари, осветив окружающую обстановку новой подборкой цветов. Крису надоело сидеть, и он побежал по дороге, любуясь переливами камней. Я встала и медленно пошла за ним, отмечая каждую необычную архитектурную форму и случайных инопланетян, изредка попадающихся здесь. А вот Стив мрачно плелся за нами где-то позади, как какой-то древний старик, потерявший смысл жизни.

– Пора возвращаться, – сказала я Крису, когда, наконец, догнала его.

– Да, полетели в отель, – вставил мрачный Стив. – Я уже устал.

Крис выглядел разочарованным, так что я поспешила добавить:

– Мы еще только второй день на планете. Поищем твой камень завтра.

Крис погрустнел, но кивнул:

– Хорошо. Но согласись, что это красивое место? Мне здесь так нравится, если честно… Всю ночь бы здесь провел.

– Очень красивое, – улыбнулась я. – Если ты захочешь, мы всегда сможем сюда вернутся. А теперь нам пора.

И мы медленным, прогулочным шагом побрели к стоянке аэрокаров. Мы с Крисом шли впереди, а Стив все больше мрачнел с каждой секундой. И мне это вообще не нравилось.

Оди медленно шел по дорожке, ведущей к длинному белому зданию. Альфа Центавра В окончательно зашла, на планету опустилась ночь, включив подсветку у всех зданий. Не в силах ничего сделать с пропавшими парнями, детектив решил помочь тем, кто страдает от взрыва завода – элайосцам. Он должен был хоть кого-то спасти, иначе он просто перестанет себя уважать. Именно поэтому он не собирался откладывать дело в долгий ящик, хоть Джейкоб и расстроился из-за того, что он снова отправился работать среди ночи.

Но он шел не в участок. Он шел в исследовательский институт «Вита». В этом институте изучали жизнедеятельность всех известных рас в системе, и он надеялся, что ему там могут подсказать, как элайосцы могут продержаться дольше без тинила.

В холле за столом рядом с монитором в стене, как и везде на Кристаллисе, сидел ящер – темно-синяя чешуя, глаза глубокого зеленого цвета, длинные пальцы, скользящие по сенсорному экрану, подобно водомеркам по воде. Припоминая свои смутные познания в биологии этого вида, Оди пришел к выводу, что перед ним мужчина – причем в том самом смысле, в котором есть мужчины у людей. Оди пригладил волосы, подошел к ящеру и спросил:

– Простите… Меня зовут Оди Варга. Можно ли мне поговорить с кем-то, кто изучает элайосцев?

Зеленые глаза ящера подозрительно на него уставились. Существо открыло рот и прошипело:

– А по какому вы вопроссссу?

– Я детектив из полиции, – важно начал говорить Оди. – Мне нужно уточнить кое-какую информацию. Я занимаюсь делом о взрыве завода с тинилом. Я не очень хорошо осведомлен о вашем образе жизни, и мне хотелось бы заполнить пробелы. Это может помочь в моем расследовании. Хотелось бы поговорить по этому вопросу со знающим человеком. Или не человеком, – поспешил добавить он. – Без разницы. В общем, с тем, кто разбирается.

– Подождите, я сейчас выясню, кто может вас принять, – ящер снова повернулся к экрану и начал открывать и закрывать какие-то окна. На мониторе появилось небольшое диалоговое окно, в котором элайосец с кем-то вел переписку. Отстучав несколько сообщений, он снова повернулся к детективу.

– Вас может принять доктор Верена Лауфер. Третий этаж, кабинет 307 в левом коридоре, – сообщил ящер.

– Спасибо, – кивнул Оди.

Детектив поднялся на третий этаж и немного удивился, увидев гладкие белые стены и пол и абсолютную чистоту. По коридорам ходили люди в белых халатах, иногда попадались представители других рас. Каждый из них спешил по своим делам, ни капли не обратив внимания на детектива в полицейской форме, который чувствовал себя в институте не в своей тарелке.

Минуту понаблюдав за безостановочным потоком, он направился в левый коридор, отсчитывая седьмую дверь. На белоснежной табличке, прибитой к ней, простым рубленым шрифтом было вырезано «Доктор Верена Лауфер. Исследования элайосцев, мелоитов, товенов». Оди прислонил руку к двери, в ответ на это в стене вспыхнул маленький сенсорный экран. Недолго думая, детектив нажал на вспыхнувшую кнопку «посетитель», после чего дверь сдвинулась, и он зашел в комнату.

Его вниманию открылся небольшой кабинет, выполненный все в тех же белых тонах. За столом рядом с монитором в стене сидела невысокая женщина на вид сорока лет, со светлыми волосами, убранными в неряшливый пучок на голове, почти не накрашенным лицом квадратной формы и руками без маникюра, с неровно подстриженными ногтями. Из-под белого халата выглядывал воротник простой синей рубашки без какого-либо блеска. Голубые глаза смотрели настороженно, пока Оди заходил в комнату и нервно оглядывался. Комната, в которой он очутился, оказалась чем-то вроде прихожей: в ней почти ничего не было, а в дальней стене виднелась еще одна дверь, за которой, видимо, и проводила свои исследования доктор Лауфер.