Адам Робертс - Стена

Тигхи планировал пробираться дальше, на запад, преодолев Сетчатый Лес. В этом состояла одна из его если не конечных, то промежуточных целей: Тигхи хотел узнать, как закончилась война. Выстояла ли Империя, или же Отре завоевала всю ее территорию. Помимо этого и главным образом его влекла возможность вернуться домой, в свою родную деревню. Не может быть, думал Тигхи, чтобы не нашлось способа подняться вверх по стене; например, заплатить пилоту калабаша, чтобы тот взял его в полет; или обойти плоскую часть стены окольными путями. Если он возьмется за это дело всерьез и не будет падать духом, то рано или поздно окажется дома.

Скоро ему должно было исполниться одиннадцать лет – возраст, в котором ребенок окончательно становится взрослым. Однажды вечером Тигхи протолкался через толпу, стоявшую в узком проходе в стене, и купил себе крепкой воды в глиняном кувшине. По всему проходу стояли и сидели люди, пившие этот напиток. Они пели песни и играли в азартные игры на деньги, стукаясь ладонями. Тигхи смеялся и шутил с людьми, попадавшимися на его пути, однако атмосфера искусственного веселья не захватывала его по-настоящему.

Он унес свой кувшин и уединился на сравнительно пустынном уступе. Потихоньку потягивая напиток, Тигхи допил его до конца. На языке и нёбе остался противный бензиновый привкус, однако пойло все же ударило Тигхи в голову. Захмелевший юноша предался размышлениям.

Пережитое изменило его. Он стал другим. Тигхи часто посещали мысли о Чародее и его Возлюбленном, который так походил на деда. Иногда он пытался связать в одну картину способы, при помощи которых Чародей манипулировал деревней и семьей Тигхи. Полотно получалось очень сложным и многоплановым, и последовательность событий в нем каждый раз менялась.

Тигхи задремал с кувшином на коленях. Его разбудили двое грабителей. Оба были гораздо выше и шире в плечах, чем юноша. Очевидно, они случайно заметили спящего Тигхи и решили воспользоваться случаем. Один из них сел юноше на ноги, а другой прижал к земле его руки. Тот, что сидел на ногах, принялся обшаривать своими влажными руками одежду Тигхи.

– Ты, вонючий пьяница, – прорычал он.

Тигхи несмотря на страх, овладевший им, не мог удержаться от смеха, потому что от самого грабителя сильно воняло спиртным. Такое обвинение было комичным в своей абсурдности. Второй грабитель начал выкручивать Тигхи руку, и юноша ахнул от боли.

– У меня есть драгоценный камень! – выпалил Тигхи. – Он стоит немалых денег. Возьмите его и оставьте меня в покое!

– Ах ты, паршивый алкаш, – произнес первый грабитель, слегка растягивая слова, – где же этот камень?

– Отпусти мою руку, и я достану его.

Грабитель был настолько пьян, что слова Тигхи доходили до него с трудом. Он закивал головой. Возможно, этим грабитель хотел выразить свое согласие, но нельзя было также исключить и того, что от выпитого у него затряслась голова. Как бы то ни было, но его товарищ воспринял это в выгодном для Тигхи смысле и отпустил левую руку юноши.

Тигхи тут же потянулся в сапог и, вытащив пистолет, выстрелил. Тихий, спокойный вечер расколол ужасный треск. Грабитель, сидевший на ногах юноши, свалился на землю. То ли в него попала пуля, то ли он просто-напросто перепугался, Тигхи не мог определить. Второй грабитель отпустил другую руку Тигхи и пустился наутек, спотыкаясь и пошатываясь. Тигхи вскочил на ноги и, истерически смеясь, прицелился в него из пистолета. Все же у юноши оказалось достаточно здравого смысла, чтобы не стрелять. Он повернулся и скорым шагом отправился в обратном направлении, оставив незадачливого бандита валяться на пыльном выступе.

После этого случая Тигхи решил вести себя более предусмотрительно, так, как подобает мужчине, а не ребенку. Продав часть драгоценных камней, он на вырученные деньги купил невольницу – маленькую, худенькую девушку. Она могла приглядывать за Тигхи, когда он слишком уставал или был пьян и не обращал внимания на то, что творится вокруг. Эта девушка, суетливая и беспокойная, как птичка, почти не спала. Ее будил малейший шорох. Девушка тут же вскакивала и озиралась по сторонам. Под стать ее повадкам была и внешность. Провалившиеся глаза обрамляла истонченная, потемневшая кожа. Сквозь худосочные волосы просвечивала розовая кожа черепа. Лицо было усеяно желтыми крапинками – последствиями какой-то заразной болезни. Тигхи начал было покупать еды в два раза больше, чем обычно, желая подкормить ее, однако невольница почти ничего не ела.

– Вот почему ты такая тощая, – упрекал он ее.

Однако девушка отвечала: «Да, хозяин», – и покорно кивала. Выудить что-либо еще из немногословной рабыни было невозможно.

Она хорошо готовила, и этот ее талант пригождался всякий раз, когда в Тигхи просыпалась страсть к экстравагантной пище и он пользовался платными услугами общественной печи и покупал разнообразные продукты. Иногда он подумывал о том, чтобы взять девушку к себе в постель, поскольку прошло уже много месяцев с тех пор, как он в последний раз был с женщиной, и неутоленное желание не давало Тигхи покоя. К тому же она его невольница и он волен делать с ней все, что ему хочется. Однако внешность девушки была настолько невзрачной и непривлекательной, что у Тигхи не возникало к ней никакого физического влечения. Маленькая и хрупкая, она, казалось, могла просто рассыпаться, взгромоздись на нее Тигхи.

Шли недели, а Тигхи все оставался в городе, сравнительно безбедно существуя на те средства, которые ему удалось выручить, продав свой костюм. Как-то раз ему удалось повстречать его теперешнего владельца, упитанного богача, который горделиво расхаживал в своей обновке по одному из уступов. Интересно, сколько же он заплатил за него, подумал Тигхи.

В городе обитали сотни людей, может быть, даже тысяча. Такое огромное количество поражало воображение, однако в конце концов Тигхи запомнил в лицо почти каждого обитателя выступов и уступов. Оказалось, что можно перезнакомиться даже со столь многими людьми. По мере того как тощал его запас драгоценных камней, Тигхи все чаще приходила в голову мысль об утомительном однообразии Восточного Города: пьянство, бесконечные представления и проповеди, вот и все, что мог предложить этот мегаполис.

Он долго задавал себе сакраментальный вопрос, что делать, и наконец нашел на него ответ. Закрутив три самых ценных камня в кусок кожи, Тигхи запихнул его в сапог. Путь предстоял неблизкий – через коренные земли Отре к Сетчатому Лесу. Он объяснил свой план невольнице, и, к его удивлению, она залилась слезами.

– Почему ты плачешь? – встревоженно спросил Тигхи.

– Город – мой дом, моя родина, – сказала девушка. – Больше я нигде не была и ничего не знаю.