Адам Робертс - Стена

– Сейчас я помою ее, – проговорил Вивре.

Он положил шпатель в сумку, а затем подошел к бачку с водой, стоявшему в углу палаты, и наполнил миску.

Вернувшись к Тигхи, старший лекарь опять уселся на матрац и начал протирать ступню тряпкой, которую он окунал в воду, а затем выкручивал. Вода приятно холодила кожу, а прикосновение тряпки успокаивало, снимая чесоточный зуд.

– Видишь, какая ты важная птица. Тебе даже не приходится самому мыть ноги! – пошутил Вивре, почему-то по-прежнему стараясь не смотреть Тигхи в глаза. – Только сами Папы имеют такое удовольствие, такую люксессе.

Испытывая огромное желание продолжить разговор и сменить тему, Тигхи спросил:

– Господин Вивре, вы говорите «Папа». Кто такой Папа? Это принц?

– Приинсе? Что означает это слово?

Тигхи пришлось немного поразмыслить, прежде чем дать ответ на этот вопрос. Ведь его словарный запас был все еще слишком ограниченным. Наконец он сказал:

– Если общество – это тело, тогда принц – голова. Принц, священник и дож – три головы.

Тигхи хотел было добавить, что его па – его отец – был принцем их деревни, однако затем решил, что будет лучше, если он пока придержит эту информацию при себе.

Вивре слегка покачал головой, в который уже раз выкручивая тряпку над миской с водой.

– Твои слова – уродливые слова в вашем языке. Так я думаю. Но Папа – манкер, это верно. Они – голова тела, Империи. У вас три и у нас три.

– Принц – голова, – сказал Тигхи. – Священник – голова для бога. Дож для… – Он не знал, как перевести слово «торговля», и поэтому умолк.

Казалось, что с каждым произносимым словом Вивре становится крупнее, солиднее и дышит глубже. Он выпрямил плечи и сказал:

– Империя находится в руках всесильных Трех Пап. Папа законов, Папа-эспитпул и Папа войны. Однако Империя – это огромная страна, она простирается на много миль вверх и вниз по мировой стене, на много-много миль на восток и запад. Когда мы ведем войну и Папа войны всегда там, где она идет – он и теперь здесь, – он Закон, Эспивре и Война в одном лице.

– Эспивре, – спросил Тигхи. – Это слово. Оно значит Бог?

– Это здесь, – ответил Вивре, постучав свободной рукой себя по голове. – Здесь внутри. – Он показал жестом на свою грудь. – Это – Эспивре.

– Душа, – сказал Тигхи.

Вивре утвердительно опустил брови и опять принялся мыть ступню Тигхи.

– Папа души сейчас в Имперском Городе, – произнес он. – Там она в самом сердце. Папа законов, он находится на много миль ниже по стене. Это страна, которую мы эпарвен в прошлом году и в году перед прошлым годом.

– Эпарвен?

Вивре встал и направился в угол к бачку с водой, в котором ополоснул миску, предварительно выплеснув грязную воду на земляной пол.

– Которую мы присоединили во время войны. Теперь это Империя. Она очень нуждается в законах, и Папа законов сейчас там. – Он повернулся. – А теперь твоя нога чистая и ты готов к встрече с Кардинелле Эланне.

Тигхи начал постигать структуру и иерархию Имперской армии. После Папы наибольшей властью располагали Кардинеллы. За ними по убывающей следовали Капонеллы и Прелетты и другие младшие офицеры. Да, в этой армии было так много рангов, так много уровней командования. Это говорило об армии более огромной, чем Тигхи мог себе представить. Тысячи, сказал Вивре. Тысячи.

Кардинелле Эланне явился ранним утром следующего дня. Это был человек невысокого роста, гораздо ниже, чем ожидал Тигхи, однако на шее у него красовалась массивная «кость» из прайза, висевшая на кожаном ремешке. Волосы Кардинелле были заплетены в толстые пряди и связаны в пучок, торчавший сзади. Морщинистая кожа сама за себя говорила о его возрасте, однако Кардинелле не носил бороду. Глядя на него, Тигхи вдруг вспомнил, что с тех пор, как он пришел в себя в этой палате, ему не приходилось видеть мужчин с бородами.

– Рад познакомиться с вами, сайонар Тигхи, – сказал Кардинелле.

Его сопровождали двое солдат в синей форме, которые стояли в нескольких шагах позади. У одного из них в руках был маленький ящик. По сигналу Кардинелле солдат – им оказалась женщина – открыл эту штуку, вытащив из-под низа ножки. Получилась маленькая табуретка. Тигхи показалось, что она сделана из дерева, хотя он никак не мог поверить, что такой ценный материал использовали для того, чтобы сделать табуретку, вещь совершенно пустяковую.

Кардинелле поправил табуретку, чтобы она не шаталась на неровном полу, и сел.

– Вы упали с неба, – произнес он медленно, тщательно выговаривая каждое слово. – Просто чудо, что вы вообще остались в живых.

– Я знаю это, – сказал Тигхи.

– Мы посылали разведчиков вверх в калабаше. Прямо над нами на протяжении многих миль нет никаких поселений. Сколько времени вы падали?

– Не знаю, – ответил юноша.

Кардинелле, похоже, подумал, что Тигхи не понял его слов.

– Я хотел спросить, – произнес он еще более медленно, – какой период времени вы падали? Как долго продолжалось ваше падение?

– Я понимаю ваш вопрос, господин Кардинелле, – кротко сказал Тигхи. – Но я не знаю времени. Я не помню.

Кардинелле долго смотрел на него немигающим взглядом:

– Должно быть, прошло много времени, я думаю.

– Да, много времени.

– Вы были вентьен совсем? Восток? Запад?

Тигхи покраснел:

– Я не знаю этих слов.

– Восток, – сказал Вивре, – слева, запад – справа. Тебя вентьен налево или направо, когда ты падал?

– Я не знаю этого слова, господин Кардинелле, – произнес Тигхи сдавленным голосом.

– Вентьен, – энергично повторил Эланне.

Сложив губы трубочкой, он стал дуть, а затем подставил ко рту руку и изобразил, как ее относит потоком воздуха.

– Вентьен, – сказал Тигхи, поняв смысл слова. – Относило.

– Да. Относило ли вас ветром, когда вы падали? Возможно, вы деритнабур из какой-то страны, находящейся выше нас и гораздо восточнее или западнее. Мы не знаем.

– Я не знаю. Иногда ветер немного поднимал меня, иногда падение ощущалось меньше – я падал не так быстро, – объяснил Тигхи.

Лбам Иобертс Кардинелле нетерпеливо фыркнул:

– Это понятно. Дул ветер. Однако об этом хватит. Вы из большой страны? Ваш народ – у него есть армия?

– Деревня, – ответил Тигхи.

– Что означает это слово?

– Маленькая страна.

– А ваша армия?

– У нас нет армии.

Этот ответ так поразил Кардинелле, что он дважды переспросил Тигхи.

– А если на вас нападут? – продолжал допытываться он.

Тигхи задумался, подбирая слова.

– Однажды, когда я был еще маленьким мальчиком, – начал он, – какие-то… – Не зная, как сказать «бандиты», Тигхи заменил это слово эквивалентом «плохие люди». – Плохие люди, мужчины и женщины пришли к нам и стали отнимать коз и другие вещи. Тогда две-три деревни собрали вместе мужчин и женщин, и они стали бить плохих мужчин и женщин. Затем они мертвые, сброшенные с мира, и мужчины, женщины могут вернуться опять к работе.