Адам Робертс - Стена

– Всем выйти! – скомандовал Уолдо. – Носить камни. – Он посмотрел на Ати. – Отвратительно! Отвратительно! Мы позаботимся о том, чтобы Ати научился следить за собой.

После этого все вышли наружу и стали таскать камни. Кое-кто ухмылялся, прищурив глаза в утреннем свете, однако у Тигхи было подавленное настроение, и он хотел как можно скорее забыть о случившемся. Когда Ати вышел наконец из казармы и присоединился к курсантам, выполнявшим упражнения, его лицо было уже чистым, но на щеке красовался огромный синяк.

Тигхи упражнялся и упражнялся в клетке, пока все движения не въелись в его плоть и кровь, не стали его второй натурой, а мозоли на спине не лопнули и не засохли и кожа в этих местах не затвердела. Затем, однажды утром, когда Тигхи наблюдал за тем, как парни и девушки забирались в свои змеи и готовились к практическим занятиям, Уолдо схватил его за плечо и встряхнул.

– Сегодня ты полетишь, – сказал он.

Вот и все. Как просто.

Ему дали змей, настоящий змей: деревянный крест с деревянными перекладинами, в форме слезинки, высотой с Тигхи и шириной в половину его роста. Рама была обтянута чем-то вроде кожи, однако кожи более тонкой, гибкой и прочной, чем любая шкура, какую Тигхи когда-либо видел.

Перед полетом курсанты собирали свои змеи; выставляли траверсы в главную балку и соединяли раму поперечинами и обтягивали ее кожей. Тигхи проделывал это много раз, сделал и теперь. Каждый парень или девушка занимались сборкой своего аппарата, сидя на земле, подобрав под себя ноги. Так было удобнее. Такую же позу принял и Тигхи. Все операции он выполнял в строгой последовательности, как его учил Уолдо.

После сборки змеи прислоняли к стене, чтобы кожа высохла на солнце и натянулась. В ожидании, пока это произойдет, курсанты платона выполняли ряд упражнений для выработки точности движений. Разрабатывались суставы, которые начинали действовать как шарнирные соединения, а мускулы приобретали необходимую эластичность. Именно эти упражнения отрабатывали курсанты платона, когда Тигхи в сопровождении Ати впервые появился здесь.

Затем он взял своего змея и встал в общую очередь, двигавшуюся к краю уступа. Уолдо шел за ними. Тигхи старался не думать о том, что ему сейчас предстоит сделать. Пока все шло, как обычно. Очередь двигалась довольно быстро, и вот уже Тигхи стоит на самом краю мира и должен сам шагнуть в бездну. Внизу живота появилось противное сосущее ощущение, а сердце застучало в несколько раз быстрее обычного. Ноги и руки отказывались слушаться.

И тут Тигхи с ужасающей ясностью стало понятно, что у него ничего не получится. Страх парализовал его. Он просто не мог. Просто не мог. Тигхи застыл на месте, а затем попытался было сделать шаг назад, однако Уолдо держал его железной хваткой.

– В ремни, мальчик-предвестник, – произнес он.

В его голосе прозвучала угроза. Тигхи продел руки в ремни и почувствовал, как змей уперся ему в спину. Юноша весь покрылся потом, по коже забегали мурашки.

У него ничего не получится.

Ничего.

Справа от Тигхи стоял Ати. Большим пальцем правой руки он чертил какой-то сложный узор у себя на груди. Заметив, что Тигхи наблюдает за ним, юноша пояснил:

– Перед полетом я всегда осеняю себя крестным знамением.

Ати говорил громко, чтобы перекричать ветер, который шумел все сильнее. Его щека покрылась румянцем, а зрачки сузились.

– Нет, – произнес Тигхи тихим, сдавленным голосом. Затем громче: – Нет, я не могу.

Но Ати уже не слушал его. Уолдо привязывал шнур к змею Ати. Другой конец шнура он прикрепил к змею Тигхи.

– Этот шнур, – сказал он, – связывает тебя со змеем Ати. Он поведет тебя. Следуй за ним, учись, как нужно летать в воздухе, смотри на него и делай, как он.

– Нет, – сказал Тигхи. Это было невыносимо. Мир сжался. Все поплыло перед глазами. Ветер, казалось, ввинчивался в его голову через уши. – Нет, – сказал он в который уже раз.

– Ты почувствуешь себя по-другому, когда поднимешься в воздух, – пообещал Уолдо.

Ветер выл так сильно, что командиру пришлось сказать это Тигхи в самое ухо, почти касаясь его губами. Как ни странно, но неподчинение юноши, похоже, пока не раздражало Уолдо.

Справа от Тигхи змеи один за другим проваливались в пустоту. Змей, находившийся слева от юноши, вдруг резко взмыл вверх, подхваченный порывом ветра. Тигхи увидел фигуру, пристегнутую к змею ремнями. Некоторое время змей висел в воздухе, а затем вдруг резко провалился вниз и исчез из виду. Это было уже слишком.

Желудок Тигхи отреагировал самым неожиданным образом. Юноша ощутил спазмы, а затем изо рта неудержимым потоком хлынула рвотная масса. Ему показалось, что кишки вывернулись наизнанку и стали добычей стремительного ветра.

– Блюешь? – заскрежетал Уолдо своим странным пронзительным голосом. – Отвратительно! Отвратительно! Прочь отсюда!

Однако он не столкнул Тигхи вниз; вместо этого Уолдо взялся руками за траверсу его змея и потянул вниз. Тело юноши приняло наклонное положение, и струя рвоты пролилась в грязь, лежавшую у края уступа.

Тигхи закрыл глаза. Ему было стыдно, и чувство стыда заслонило страх, который он испытывал перед предстоящим полетом. Откуда-то сзади донеслись голоса, выражавшие преувеличенное отвращение. Вой ветра не смог заглушить голос Ати, который вопил во всю глотку:

– К полету готов. Я готов, готов.

Тигхи по-прежнему мутило и внутри от горла до желудка сильно жгло, однако Уолдо, потерявший наконец терпение, выругался и, грубо встряхнув, рывком вернул юношу в прежнее положение. Тигхи открыл рот, чтобы извиниться перед командиром, однако изо рта вырвался лишь слабый стон. Его глаза были по-прежнему закрыты. Ремни змея больно врезались в плечи. Последовал рывок, который вызвал новые спазмы в желудке, и шум ветра стал другим, приобрел басовитый оттенок.

Тигхи открыл глаза.

Он поднялся! Ветер оторвал его от земли.

На фоне сильного шума ветра слышался пронзительный вопль. Тигхи понял, что это его собственный голос. Ветер изменил направление, застав Тигхи врасплох, и его змей накренился в левую сторону.

Ноги болтались над пустотой. Туда, вниз, страшно было даже посмотреть. Значит, лучше смотреть вверх.

Стена мира была на месте. Она простиралась вверх и вниз с завораживающей бесконечностью, от которой веяло непоколебимой, вечной прочностью. На мгновение страхи Тигхи испарились; противный вкус во рту, спазмы в желудке отступили на задний план, превратились в ничто перед грандиозным размахом самой стены. Теперь он удалился в воздухе на достаточное расстояние, чтобы оценить ее необъятность. Он заметил также небольшую кривизну стены или выпуклость; она слегка изгибалась вправо и влево. Однако это объяснялось оптическим обманом перспективы: его взгляд устремился вверх, туда, где продолжение стены терялось в дымке.