Лиса Фарова - Венерианка

– Жаль, ты пропустил такое зрелище, – начал вместо приветствия Бес.

– Я все видел, – холодно ответил Бог.

– О, ты огорчён? – притворно заметил темный брат.

– Я рад, – безрадостно проговорил светлый, – что ты сдержал свое слово и не погубил моих венерианцев.

– Так и знал, что что-то забыл, – притворялся он дальше.

– Что собираешься делать? – Бог внимательно изучал ухмылку Беса.

– Ничего, – нагло улыбался Бес.

– Ты добился, чего хотел – уничтожил человечество, победил меня, насладился горечью моего поражения. Что дальше? – повторил Бог.

– Твои венерианцы теперь в моей власти, я не верну их на сушу, – засиял ещё ярче Бес, чувствуя свое превосходство.

Бог опустил взгляд. «Неужели эти создания сожрут мое творение?» – крутилось в его голове.

– Теперь ты понаблюдаешь – Земля моя, – злобно сверкнул глазами темный брат. – Что же ты не протянул руку помощи своим питомцам, раз так их любишь?

– Мы оба знаем, что нельзя вмешиваться.

– Ты о словах наставника? Ты веришь? Брось, что может случится? Ты же Создатель?

– Что же ты не попробуешь на себе меч судьбы? Ты же мечтаешь сгубить жизнь? Или слова наставника тебя останавливают?

– Я повременю, – хитро отвел взгляд Бес.

Безусловно, пророчества стоило опасаться. «Аквариум для обитателей. Тот, кто коснется грунта, может остаться в нем навсегда». Можно пренебречь этим коротким посланием, но на всякий случай лучше не рисковать прекрасной вечностью в «седьмом измерении».

Бог сам пустил на самотёк ситуацию на планете. Бес взял управление в свои руки. Теперь будет сложно вернуть Землю. Он не упустит своего.

Шло время. Океан не отступал. Бес не отходил от монитора, а Бог наблюдал в свой монитор. К сожалению, пока в воде есть эти свирепые хищники, жизнь на Земле во власти Беса, а это значит, что любые попытки Бога возобновить круговорот жизни будут пресечены. Все же бездействовать не было больше сил.

Бог решил прибавить мощность солнца. Высокая температура активирует ядро Земли, и уровень воды должен упасть. Озоновый слой поможет выдержать давление, а ядро сделает свое дело изнутри. Это пока все, что мог предпринять Бог.

Серая облачность над планетой начала рассеиваться. На смену пришла безмятежная синь и яркое горячее солнце. Оно нещадно палило неделю. Уровень океана начал снижаться. Бес, видя это, нервно косился на брата, который беспрестанно что-то наводил на своем мониторе. Шаян и Ману Бог окончательно адаптировал к жизни под водой. Он дал им темную незаметную окраску, обтекаемую форму, руки превратил в ласты, а ноги в мощные рыбьи хвосты. Их отличала маневренность, умение прятаться и разум. Они общались посредством высокочастотных звуков и напоминали нынешних дельфинов.

Вода с каждым днём убывала. Активная работа солнца и планетного ядра осушили местами землю, что на ней местами даже образовались трещины. Трещины заполнились водой, и под ее натиском и натиском ненависти Беса, впоследствии, произошел раскол материков. Некоторые участки суши, острова затонули.

Шаян и Ману в своем новом обличии дали потомство. Их дети походили на современных людей: с круглой головой, руками, ногами, но сросшейся между ними тонкой пленкой. У них была гладкая светлая кожа, покрытая слизью. Перед амфибиями встал выбор: либо осваивать и дальше водные просторы людям-амфибиям, либо возвращаться и покорять земную поверхность, как двуногим разумным землянам. Дельфины, долго не думая, проводили один за другим двадцать своих детей к берегам одного теплого материка. Они легонько выталкивали их из воды и уплывали прочь, зная, что они поступают правильно. Дети Шаяна и Ману, в разное время попавшие на сушу, начали населять разные уголки Земли, развивать язык и культуру. Солнце высушило перепонку между руками и ногами новых людей, и они поползли на четвереньках. Сначала доползли до леса, затем, держась за деревья, встали на ноги. Так началась новая эра жизни на Земле. Много опасностей ждало вторую людскую волну, много всего заново пришлось освоить человеку. Разум помог людям-амфибиям выжить вне воды. Они научились прятаться от хищников, населявших реки и леса, научились, сообща, жить и охотиться, защищать потомство, рождавшееся уже не из яиц, а вживую, любить, стоить новую цивилизацию.

Шаян и Ману больше не подплывали к берегам. Возможно, они до сих пор бороздят просторы мирового океана и радуются жизни, и всякий раз, видя плывущий корабль, они счастливой четой сопровождают свое наследие. Дельфины не раз спасали утопающих и радостно отзывались на прикосновение человеческих рук. Не верится, но именно дельфины, а не обезьяны наши прямые предки. Обезьяны произошли от нас, а не мы от них.

Бог вновь возродил жизнь. Бог вновь вернул бразды правления в свои руки, или Бес дал ему эту возможность. Ибо, не это ли смысл его существования: выжидать и выжигать?

Люди научились жить заново, среди лесов, лугов, в пустыне и степи. Люди создали общины – племена. В племени каждый приносил пользу. Женщины готовили еду, шили одежду, смотрели за детьми. Мужчины охотились и занимались огородничеством, собирательством – добывали пропитание. Во главе племени стоял старейшина, на втором месте шаман-знахарь. Их положено было слушать беспрекословно. Они давали разрешение на женитьбу, на охоту. Шаман лечил, молился Богам, выпрашивая дождь или солнце или ответа на какие-либо проблемные вопросы. Его боялись и почитали.

Шамана племени «Плодородный край» звали Карау. Это был мудрый зрелый мужчина, хороший специалист в области растений. Он разбирался в травах и умел готовить лекарства и отвары. К нему часто обращались люди с различными увечьями или с ранами от укусов животных. Он творил чудеса, по словам соплеменников. Карау имел молодую жену и пятерых сыновей. Старшему его сыну было шестнадцать лет, а младшему – шесть.

Карау – мужчина пятидесяти лет, смуглый, крепкий, коренастый. У него было пугающее выражение лица. Он будто бы все время находился в мысленном диалоге с высшими силами. Племя его побаивалось, так как он, по их мнению, мог проклясть или заколдовать не полюбившегося ему соплеменника.

Однажды ему приснился сон. Во сне Карау наблюдал за девушкой. Она играла с ребенком на цветущей поляне. Она, то кружилась с ним, то валялась на сочной траве. Девушка была ему не знакома, но так затронула его сердце. Во сне он чувствовал, что боится пошевелиться, боится спугнуть видение. Внутри него разливалась нежность, застыл восторг. Он не хотел просыпаться, но утро настало, вместе с ним исчезло видение. С тех пор он стал сам не свой. Будучи человеком суеверным и осторожным, он стал приглядываться к окружающим его людям, предметам, ища любимый образ или смысл сновидения. Он стал раздражителен и циничен, расчётлив и жесток.