Вадим Скумбриев - Когнитивная симфония

Тут Андрей упёрся в тупик. Ему снова не хватало информации.

В раздумьях он то сидел, то разминался, отжимаясь и приседая, благо пространства хватало. Изнуряющий переход через пустошь вымотал его, да и падение с небес не прошло бесследно, но даже после всего этого Андрей сохранял форму. В его профессии иначе попросту и быть не могло.

Он попытался просуммировать всё, что узнал. Получилось немного: на Клэр есть цивилизация, на Клэр есть пригодная для дыхания атмосфера, местное общество очень закрытое, а девушки называются странными именами. Мелочи? Мелочей хватало. Например, все здесь носят стандартные рабочие смарт-комбезы – он не видел пока ни одного человека в какой-нибудь другой одежде. Конечно, до сих пор и люди ему встречались исключительно в формальной обстановке, но такое однообразие наводило на мысли. Затем – оговорка про специальную функцию. Значит ли это, что общество Клэр жёстко регламентировано? Скорее всего, только здесь это ещё и въелось в умы людей, так, что для них даже завтрак приготовить нельзя, если не умеешь. Хотя, наверное, тут есть своя логика.

На этом мысли кончались. Андрей размышлял до обеда, но так и не придумал больше ничего более-менее правдоподобного. Да и как иначе, если о социуме Клэр не было никакой информации? Но, когда перед обедом вместо медсестрички в палату опять вошла копия Соль, он подумал, что записку доставили вовремя.

Девушка была первой, кого он видел в больнице без маски, и действительно во всём напоминала Соль, кроме цвета волос – на этот раз визитёршей оказалась пепельная блондинка в эффектном чёрно-белом комбезе. И всё же Андрей хорошо понимал, что перед ним другой человек, не столько из-за цвета волос, сколько из-за сочетания мелких деталей. Девушка улыбалась как-то по-другому – не открыто, как Соль, а с хитринкой, глаза были слегка прищурены, и вся она чем-то напоминала лису. Бледная кожа, без единой родинки или веснушки – такая же, как у Соль, и, кажется, у всех остальных, насколько пилот мог разглядеть, и движения, плавные и мягкие, как у танцовщицы.

Выходит, его заключение кончилось, раз местные позволяют себе входить в карантинную зону без защиты.

– Доброго цикла, Эндрю, – сказала гостья, ставя на столик поднос с обедом.

– Доброго. Последнее время я путаюсь в одинаковых лицах, – пробормотал Андрей.

– Хочешь, чтобы меня заменили на кого-нибудь? – в её голосе слышалось искреннее любопытство.

– Нет. Ты вполне устраиваешь.

– Это правильно, потому что твои желания сейчас ничего не значат, – она села напротив. – Меня зовут Ре, я офицер службы безопасности Города. Твоё имя я знаю, так что можешь не представляться.

Очередная нота. Андрея это уже не удивляло. Во всём этом безумном полусне прослеживалась система – странная, но закономерная.

– Почему меня допрашивает не До? – спросил он.

– До слишком прямолинейна и бесцеремонна для нормального диалога, а тем более с инопланетником. И ты говоришь неправильно. Я здесь не ради допроса, а чтобы рассказать и ответить.

Ну конечно, подумал Андрей. Так он и поверил. Если До слишком прямолинейна, то логично, что Ре как раз специализируется на общении, и пилот не сомневался, что её «рассказ» незаметно перетечёт в допрос. Ну так деваться ему некуда. Рано или поздно они вытянут всё, что потребуется.

– Ладно, – он откинулся на спинку стула. – Мне всё равно нечем заняться, так что валяй, рассказывай.

Ре покачала головой.

– Ты слишком легкомысленно к этому относишься, – с упрёком сказала она. – Не думай, что мы тебя отпустим. Не потому, что мы такие бессердечные, просто у нас нет ни желания, ни ресурсов, чтобы организовывать космический запуск для отправки домой пришельца.

– Я и не сомневался, – голос Андрея остался ровным, но в душе что-то всё-таки дрогнуло. Вот он, ответ. Ре наверняка что-то недоговаривает, но слова её логичны – вывод груза на орбиту даже на Фрейе стоит немало. А уж здесь и подавно, если на Клэр вообще есть космодромы. И весточку на Фрейю тоже не подать – через систему Проциона никто не летает. Как и через другие необитаемые системы, если быть честным.

– Это хорошо, – на лице Ре отразилось облегчение. – Тогда тебе будет проще адаптироваться.

– Адаптируюсь. Знать бы, к чему.

– К чужой планете, конечно. Здесь другое тяготение, другая атмосфера и другой климат. И общество тоже другое, потому что мы живём по чётким законам, которые никто не нарушает. Тебе придётся принять их.

– Звучит не очень-то оптимистично, – проворчал Андрей. Не то чтобы его привязывало к Фрейе что-то существенное – так, пара знакомых девиц, с которыми поддерживались тёплые отношения, да узкий круг друзей из таких же пилотов, как и он сам, а больше, наверное, ничего. Куда хуже было другое: остаться на Клэр значило забыть о космосе. И вот этого Андрей боялся куда больше, чем любой неизвестности.

– Я не стану лгать тебе, – спокойно сказала Ре, сцепив пальцы и слегка подавшись вперёд. Глаза её задорно блестели. – Незачем, знаешь ли.

– Вы – колонисты?

– Да. Мы живём на мёртвой планете и делаем из неё мир, где можно жить.

– И получается?

– А разве ты не дышишь нашим воздухом? Это не фигура речи, Эндрю. Мы создали этот воздух.

– Значит, справочник всё-таки не врал? – не выдержал Андрей. «Не верь им», – говорила записка. Только как не верить, если сказанное Ре – единственный более-менее правдоподобно выглядящий вариант? – Никто не заменял в нём информацию и не правил статью? Клэр была необитаемой. С атмосферой, которой нельзя дышать. А теперь…

– Теперь здесь живут люди, – оборвала его Ре. – И дышать тоже можно, как ты уже убедился. Пусть и не везде.

– Объясни, как так вышло, – вздохнул Андрей. – Обещаю не перебивать.

Кивнув, Ре заговорила. А пилот думал, чему верить в её рассказе, а чему – нет. Съеденная утром записка неуклюже ворочалась в животе, обещая море проблем.

Справочник действительно не врал. Он просто устарел: первая и последняя официальная экспедиция к Финну была на заре новой космической эры, когда в НИИ имени Эйнштейна закончили первую действующую модель генератора искривления и запустили космические корабли к чужим звёздам. Это на Фрейю люди летели сто двенадцать земных лет в анабиозных камерах корабля-ковчега, а теперь экзопланеты стали по-настоящему близкими. И хотя бывшие земляне ещё не успели толком обжить новый дом, хотя жили ещё в морях остатки первых жителей Фрейи, почти уничтоженных захватчиками-людьми, горячие головы уже рвались к звёздам.

Конечно, их пыл быстро остудили. Очень немногие светила имели пригодные к жизни планеты. Процион, например, не имел. Поэтому его систему осмотрели, занесли в каталог, назвали небесные тела как придётся и забыли.