Сергей Ванин - Пасынок галактики

Устройство зашуршало, защелкало и, наконец, выдало:

– Я умираю за тебя, родная планета, – бесстрастно пробубнил переводчик своим металлическим голосом.

– Что за патриотизм? Что они защищают? Загазованное пространство, зловонные, полные химических отходов реки, разбитое на несколько щербатых кусков светило? – Сергей подошел к лейтенанту Васильеву, все еще оживленно махавшему поднятой в воздух рукой.

– Не все ли равно! Главное, мы постепенно побеждаем их, – ответил лейтенант, – ты доказал, что с ними можно сражаться. Это основное. Однако, до окончательной победы еще далеко. Мы зачистили от тварей лишь небольшой кусочек их чертовой планеты, годной лишь на то, чтоб хранить тут тонны радиоактивной дряни. Сейчас привал, потом зачистим гнезда этих тварей. Разведка доносит, что в округе их великое множество.

Лейтенант хлопнул ошарашенного подчиненного по плечу и помчался вокруг расположения взвода, выставляя наружные караулы. Сергей, Нукки, Юр Цубубер и Максимус Кекс последовали за ним в надежде получить какие-нибудь разъяснения, но Оберег Васильев, закончив обход позиций, сделал себе усыпляющий укол и тут же рухнул на заранее постеленную плащ-накидку. Следом за ним в сон погрузились остальные, разумеется, лишь те, кто был свободен от несения караульной службы.

– Молодцы, молодцы, кусок астероида мне в глотку, если вы не молодцы, – зычный голос командира корпуса космических рейдеров был слышен задолго до того, как появился сам сияющий комкор.

Несмотря на удушающее смрадное марево, висящее над позициями рейдеров, Иван Хапс был без маски и шлемофона, которые нес за ним его ординарец, рослый марсианин с несколько надменным выражением на красном мясистом лице. Только что прозвучал сигнал подъема, и взвод лейтенанта Оберега Васильева едва успел построиться. Высокое начальство нагрянуло неожиданно, и бойцы, спешно приводящие в порядок потрепанную в бою амуницию, гадали о том, чем закончится для них нынешнее внеплановое появление командующего. Обычно штабные загодя предупреждали офицеров о появлении начальства, сегодня же Хапс явился спонтанно. Его хорошее настроение могло смениться на страшный гнев в течение нескольких секунд. Вот почему подчиненные, зная переменчивый нрав своего командира, не особо радовались его сияющему лицу и бодрому голосу.

За комкором и его верным ординарцем шествовали несколько разведчиков, а также офицер с погонами медслужбы.

– Где герой?! – громко поинтересовался Хапс, подходя к вытянувшемуся во фрунт строю.

– Капрал Злобин! – вмиг оказавшийся рядом с комкором лейтенант Оберег Васильев, ткнул пальцем в Сергея, стоявшего во второй шеренге.

– Я наслышан о твоем подвиге! – Хапс подождал пока Сергей выйдет из строя и застынет перед ним по стойке смирно, – ты убил верховного вождя племени этих тварей. Легендарный Аггир пал от меткого выстрела моего капрала. Отныне ты – старший капрал! – торжественно провозгласил комкор.

– Служу Межгалактической Лиге! – заученно гаркнул Сергей.

Хапс махнул рукой в сторону все еще чадящей едким дымом реки.

– Идите и смотрите! Там лежит поверженный враг, только что врач констатировал его смерть. В данный момент все новостные агентства Лиги сообщают о том, что Аггир мертв! Твари лишились своего лидера. Они морально подавлены и скоро будут разбиты. Ура Межгалактической Лиге! Ура корпусу космических рейдеров! – воодушевленно вещал Хапс.

– Ура доблестному командиру корпуса Ивану Хапсу! – тут же, едва замолчал начальник, прокричал Юр Цубубер.

– Ур-ра! Ур-ра! – прокатилось по строю многоголосое эхо.

Иван Хапс еще раз обошел строй, и, довольный, взмахнул рукой, сигнализируя ординарцу, что инспекция завершена. Марсианин поднес к толстым чашуйчатым губам переговорное устройство. Спустя несколько секунд, из-за огромного нагромождения серых безжизненных валунов появилась серебристая яйцевидная капсула для местных перемещений. Хапс легко запрыгнул внутрь устройства, ординарец, сопя от важности, полез вслед за ним. Утробно заурчав, капсула взмыла вверх и быстро понеслась прочь, оставляя за собой еле видимый дымный след.

Взвод направился к реке. На берегу лежало распластанное тело вождя Аггира. Теперь он не казался таким могучим, как накануне, когда его огонь опалял страшным жаром вжавшихся в землю рейдеров. Крепкие огнеупорные кости панциря были поломаны, густая черная кровь застыла в клюве, откуда при жизни лилась смертоносная слюна чудовища. Тут же суетился военный фотограф. В поисках выгодного для съемки ракурса он кружил вокруг тела страшной птицы, громко клацая затвором своего фотоаппарата. Рядом находился военврач, в который раз он наводил на Аггира свой жизнеуловитель и с упоением слушал слова электронного устройства:

– В данном теле жизненных сил не обнаружено. Это тело Аггира, о чем свидетельствуют отпечатки его клюва и когтей. Тело мертво уже более пяти часов, – звучащий на одной ноте металлический голос продолжал свой страшный монолог в полной тишине.

– Может, хватит? Дураку понятно, что он мертв! – не выдержал, наконец, один из разведчиков, по всей видимости, он был прикомандирован к доктору.

– Один раз я уже засвидетельствовал его смерть, – пожилой военврач поднял на разведчика недобрый взгляд, – потом чуть не попал под трибунал. Тварь оказалась живучей. Через сутки он очухался, выбрался из полевого морга и улетел к своим, не хочу повторения этой истории.

Разведчик пристыжено замолчал, хранил молчание и взвод лейтенанта Оберега Васильева. Вид поверженного врага мало кому добавил воинского пыла, бойцы стояли, опустив головы. Слишком дорого продал свою жизнь могучий Аггиир, слишком много солдатских жизней забрал он с собой.

Лейтенант Оберег Васильев тоже не радовался, тяжело вздыхая, он отдал приказ выдвигаться за каменные скалы, за которыми исчезла недавно капсула главнокомандующего Хапса.

– Куда мы теперь, командир? – обратился к лейтенанту Юр Цубубер, забросив за плечи огнеплюй, он, страдальчески морщась, удалял с лица опаленные жаром боя чешуйки.

– За горы, там их поселение, – нехотя пояснил лейтенант, – наш взвод сильно потрепало в бою. Так что задание нам на этот раз плевое, зачистить местность от местного населения. Простите уж меня за невольную тавтологию, – Васильев через силу улыбнулся и потянулся к болтавшейся на поясе фляге с «Лунным Затмением», – не люблю работу карателя. Черт возьми, лучше уж прямое боестолкновение, – пояснил он.

Сделав большой глоток, Васильев передал флягу, следовавшему за ним Максимусу Кексу.

– Глотни, дружище!

– Не стану пить, командир, – отрицательно покачал пушистой головой Максимус, – алкоголь напрочь выбивает меня из колеи, становлюсь плаксивым и сентиментальным.