Рафаэль Май - Парк

– Были, но мы сошлись на том, что с функциональной и стоимостной точки зрения это помещение подходит нам лучше всех. Почему ты стал сейчас сомневаться?

– Я не сомневаюсь! – возразил Джастин. – Просто… Не понимаю, почему мы выбрали именно его. Хотя… Не обращай внимания… Я просто устал и не выспался. Наверное, поэтому мне в голову лезет всякая чепуха.

– Дружище, давай-ка я отвезу тебя сейчас домой, и ты, как следует, отоспишься, – предложил Крис. – Мне не нравится, когда ты начинаешь в чем-то сомневаться. Сомневаться могу я, но не ты. Договорились?

– Да, идет, так и сделаем.

Прежде, чем выключить свет, друзья посмотрели на пустующее здание так, как будто в следующий раз вернутся в готовую научно-исследовательскую лабораторию, хотя единственное, что они успели сделать перед поездкой в Парк, – это провести электричество, установить кодовую дверь и сделать заказ нескольких единиц оборудования. И хотя Крис уже забыл о том, что ему сказал друг, Джастин продолжал бороться с каким-то предчувствием, пытаясь понять, дурное оно или нет.

* * *

Эмили постучалась в дверь и, не дожидаясь разрешения войти, ворвалась в кабинет.

– Привет, Чарли, – она поприветствовала главного редактора и уселась в кресло напротив него.

– Черт возьми, Эмили, опять ты! – он кинул в нее проекцией следующего номера, который должен был утвердить. – Я же тебе сказал, что эта тема закрыта.

– Чарли, сегодня пришли рейтинги нашего издания. Они взлетели после того, как я напечатала интервью с Расселом Стоуном.

Она бесцеремонно начала рыться на его электронном столе, и найдя последнюю сводку, кинула в него проекцией рейтингов. Цифры растеклись у него прямо перед лицом. Он отмахнулся от них, и они тут же растворились прямо в воздухе.

– Эмили, послушай, помимо твоей статьи в номере напечатано еще с десяток других репортажей. С чего ты взяла, что рост тиража исключительно твоя заслуга?

– Ты серьезно? Да там читать нечего, кроме интервью, которое я взяла у Стоуна.

– Ну и что?

– Ты же знаешь, зачем я пришла, – Эмили коварно улыбалась.

– Подобные затраты слишком велики, а экономический эффект от них крайне сомнителен!

– Что? Да ты веришь в то, что говоришь?! – она была настроена решительно. – Если я окажусь в Парке в числе первых посетителей, я смогу каждый день писать потрясающие, ошеломительные, как ты привык говорить, статьи и обзоры. При этом я смогу брать интервью у Стоуна и Роксис. А ты сам видел, как отжигает Стоун. Более того, я смогу делать шикарные фото. Фото, которые пока не найти в Гугле. Что тебе еще надо? Да люди стопками будут скупать бумажные экземпляры газеты. А остальные оформят электронную подписку. В любом случае выгода очевидна.

– Эмили, ты знаешь, что ты самый наглый и навязчивый сотрудник во всей газете.

– А потому и лучший, – самоуверенно ответила она. – К тому же наглость и навязчивость – синонимы целеустремленности и настойчивости, а это самое главное в нашей профессии. Не так ли?

– Да, все верно, – согласился редактор.

– Так что? – Эмили не унималась. – Чарли, ты же понимаешь, что я буду ходить к тебе и днем и ночью, буду преследовать тебя дома и даже являться тебе во сне, пока не получу положительного ответа.

– Ладно-ладно, – наконец он согласился. – Вчера я отправил запрос в финансовый отдел. Если они согласятся выделить семнадцать миллионов долларов на представительские расходы и согласуют это с высшим руководством, в чем я откровенно очень сомневаюсь, считай, что билет у тебя уже в кармане.

– Я жду…

– Чего?

– Чарли, – протянула она. – Звони в финансовый отдел. Вдруг они откажут, значит, мне придется искать другой способ попасть в Парк.

– А они откажут, – с уверенностью ответил он.

– Вот я и хочу услышать это собственными ушами. И поставь на громкую связь.

Чарли хорошо относился к Эмили, потому что ее рейтинги были выше рейтингов всех остальных журналистов, поэтому позволял ей некоторую наглость и фамильярность в общении.

– Привет, Мила. У тебя готов ответ на мой вчерашний вопрос? – спросил он.

– А Чарли прости, я замоталась, и забыла вчера тебе перезвонить. В целом есть такая возможность, но придется тогда пересогласовать смету других расходов, потому что статьи придется перераспределить. Если ты согласен, то сегодня можем перевести деньги на счет «Гэлакси билдинг». Только мне нужны реквизиты счета.

Эмили даже не пыталась скрыть своей улыбки. Она нашла в своем электронном ежедневнике реквизиты и, вытянув из него их проекцию, кинула на стол Чарли.

– Спасибо, Мила. Реквизиты есть, сейчас я тебе пришлю их, – ответил он и отключился.

– Ты – мой самый любимый редактор из всех, что я знала, – Эмили вскочила со своего стула и поцеловала его.

– Я могу считать это комплиментом? Ты ведь всю свою жизнь на нас работаешь, и других ты просто не знаешь, – ухмыльнулся он.

– И все равно где бы я ни оказалась потом, тебя я всегда буду вспоминать с теплотой в душе.

– Милочка, с учетом этих расходов на тебя, ты всю жизнь будешь работать на нас. Считай, что я дал тебе кредит на семнадцать миллионов, и теперь тебе нужно погасить эту долговую кабалу!

– Есть, сэр, – Эмили отдала ему честь. – И я приступлю к этому прямо сейчас.

Эмили подошла к двери и еще раз повернулась к Чарли, чтобы послать ему воздушный поцелуй. «Обожаю тебя», – подумала она. – «Жаль, что ты не понимаешь, насколько сильно».

Чарли подмигнул ей и махнул на нее рукой, велев уходить.

– Теперь из-за этих расходов, у меня будет куча работы с корректировкой и согласованием смет. Черт возьми, – пробурчал он, ругая себя за то, что в очередной раз поддался обаянию своего любимчика.

* * *

Алекс снял рабочие перчатки и закинул их в коробку. Он стряхнул с себя остатки строительной пыли, которые оставили следы на его одежде, когда он переносил огромные коробки.

– Эй, Люк! – крикнул он.

К нему подошел молодой мужчина в каске, аккуратно одетый и, судя по его виду, руководивший всем рабочим процессом, который протекал вокруг.

– Если у тебя найдется еще работенка, дай мне знать. Я на мели, – признался Алекс.

– Да, конечно, скоро будет много работы. Поэтому можно будет срубить неплохие деньги.

– Отлично, – ответил Алекс и пожал его руку.

Он еще раз проверил, не осталось ли на нем пыльной грязи, и, убедившись, что все в порядке сел в старенький «Мерседес», который тысячу лет назад был мечтой миллионов, а теперь едва передвигался. Алекс относился к числу тех, кому за недостатком денег приходилось передвигаться на наземном транспорте, в то время как все остальные ездили на воздушных шоссе, трассах и автомагистралях. Хотя таких, как он, было еще довольно много – прогресс развивался не такими быстрыми темпами, как представляло человечество во втором тысячелетии, но в этом Алекс находил огромное преимущество – на дорогах почти никогда не было пробок. Он посмотрел на автомобиль, припаркованный рядом с ним, шикарный BMW последней воздушной серии, рекламу которого гоняли по всем каналам.