Анатолий Половинкин - Два разума

В его голосе послышалась легкая грусть. На их родной планете солнце было гораздо более ярким и белым. А во время заката оно приобретало желтый цвет, окрашивая планету такими же желтыми сумерками.

Герг прикрыл глаза рукой.

– Странно, солнце здесь гораздо тусклее, но от его света больно глазам.

– И предметы отбрасывают здесь всего одну тень, – подхватил Элг. – Необычно это, но по-своему красиво.

Ёл приблизил лицо к иллюминатору, и попытался оглядеть мир, лежащий снаружи.

– Скоро здесь станет совсем темно. – Он поежился. – Я не представляю, какими могут быть ночи на планете, у которой всего одно светило. И все же я должен приступать к работе. Необходимо взять как можно больше проб.

– Сегодня ты уже ничего не возьмешь, – тихим голосом сказал Элг. – Скоро надо будет ложиться спать, а работать начнем утром.

Но спать они легли не скоро. Едва солнце окончательно скрылось за горизонтом, на небе высыпали многочисленные звезды. И весь экипаж поспешил облачиться в скафандры, чтобы выйти наружу.

Пропустить такое зрелище было нельзя. На небе появился спутник, который полумесяцем осветил планету.

– Посмотрите, – в восхищении произнес Ёл, глядя на небо. – У этой планеты один спутник, совсем как у нашей Цельсии.

– А звезды, – продолжал он. – Созвездия здесь совсем не похожи на наши.

– Разумеется, – подтвердил Герг. – Иначе и быть не может. Мы ведь не дома.

А вид чужого неба завораживал. Несмотря на то, что созвездия здесь были иными, в целом, ночь на планете напоминала ночь на родной Цельсии, вызывая, тем самым, щемящую тоску на сердце.

– Пора возвращаться, – наконец сказал Элг.

Космонавты вернулись на корабль.

Раскладывая свою постель, Ёл бросил взгляд на Герга, с которым он разделял каюту. Тот уже лежал в постели и, заложив руки за голову, смотрел в потолок.

– Спи, – улыбнулся ему Ёл. – Завтра у нас будет много работы.

– А я все думаю, – ответил Герг. – Действительно ли мы одни во вселенной?

Ёл передернул плечами.

– Не ты один задаешься этим вопросом. Пока нам не удалось встретить ни одной цивилизации. А ведь мы уже почти триста лет как вышли в космос.

– Скажу тебе, как один наш древний философ, – сказал Герг. – Если я чего-то не видел, это не значит, что этого нет. Я, например, не вижу воздуха, которым дышу. Так что же, это значит, что воздуха нет?

Ёл закончил разбирать свою постель, и принялся раздеваться.

– Хватит философствовать. Хорошо сказано, но об этом будем думать завтра.

ГЛАВА VII

Ёл погасил электричество, и спутник, горевший за небольшим иллюминатором, осветил своим призрачным светом каюту, заставив Ёла невольно снова залюбоваться им.

– Да я вовсе не философствую, – снова подал голос Герг. – Я все думаю о том объекте, который мы встретили, когда только-только пересекли границы этой солнечной системы.

– А что о нем думать, – сказал Ёл, забираясь под одеяло. – Это был простой метеорит, а может астероид, который летел своим путем. Возможно, даже и комета. Это же космос, в нем можно встретить все, что угодно.

– Не скажи, приборы показали, что двигался он совсем не так, как комета, – возразил Герг. – Не мог так двигаться и метеор. И вообще, ни одно космическое тело, летящее в мировом пространстве, не может изменить вдруг, ни с того ни с сего, свой маршрут. Он свернул, понимаешь ты это, свернул. Тебе это ни о чем не говорит?

– Не говорит, – сухо отозвался Ёл. – В конце концов, нам это всего лишь могло показаться, могли ошибиться приборы. А даже если и не так, то многое ли мы знаем о законах вселенной? Мы не знаем даже что такое черные дыры. Говорят, что около ста лет назад один из наших кораблей столкнулся с ней. Но об этом больше ничего не известно. Корабль не вернулся домой. Все осталось, по-прежнему, нераскрытой загадкой.

– Почему ты так упорно желаешь уйти от ответа? – спросил Герг.

– От ответа? – не понял Ёл. – Что ты имеешь в виду? Почему я ухожу от ответа?

– Ты упорно не желаешь признать еще один вариант, самый правдоподобный. Почему?

– То, что неопознанное космическое тело на самом деле было космическим кораблем? – догадался Ёл.

– Вот видишь, ты сам это сказал.

– Помилуй, Герг, на основании чего ты делаешь такой вывод?

– Это просто мое предположение.

– Предполагать можно что угодно. Твоя версия не имеет под собой никаких оснований.

– Но такой вариант возможен? – настаивал Герг.

– Ну, если тебе так хочется, то да. Такой вариант возможен. А почему нет? У нас нет никаких точных сведений, чтобы что-то доказать или что-то опровергнуть.

Они помолчали.

– Как ты думаешь, что произойдет, если окажется, что это и в самом деле инопланетный космический корабль? – Герг повернулся к Ёлу.

– Тебе не дает покоя эта мысль?

– Да, не дает. Что будет, если я прав?

– Тогда произойдет величайшее событие в нашей истории, – произнес биолог. – Мы встретим братьев по разуму.

– Это да, – согласился Герг. – Но что, конкретно, будет дальше? Ты думаешь, контакт между нашей и их цивилизацией будет возможен?

– А почему нет?

– Не знаю, – задумался Герг. – Где основания, что чужая цивилизация, если она существует, тоже ищет контакта с другим разумом?

– А как же иначе?

– Ты что, не допускаешь иных вариантов?

– А какие могут быть еще варианты? Это же вполне естественно. Любое разумное существо, при встрече с другим разумным существом, всегда будет искать контакта.

– И это говорит биолог! – насмешливо произнес Герг. – Не ты ли всегда поддерживал теорию эволюции, которая учит, что выживает сильнейший. Если где-нибудь окажется инопланетный разум, где уверенность в том, что он захочет вступить с нами в контакт? Вполне естественно, что инопланетяне захотели бы нас предварительно изучить, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Или же они настроены агрессивно, и расценивают нас лишь как чужаков, посягающих на их территорию. В животном мире происходит именно так.

– Так то в животном мире! – воскликнул Ёл. – А человек не животное. Его отличает от животных наличие разума.

– А что такое, вообще, разум?

– Ну, ты даешь, – рассмеялся Ёл. – Разум – это…

И осекся.

– Вот то-то и оно, – подхватил Герг. – Никто не знает, что такое разум, и почему он возник в человеке.

– Разумным наших предков сделал труд, – заученно повторил Ёл.

– Перестань, – махнул рукой Герг. – Неужели же ты всерьез полагаешь, что обезьяна стала разумной лишь потому, что стала палкой землю копать? Почему, в таком случае, все обезьяны в людей не превратились, а до сегодняшнего дня так и остались обезьянами?

Ёл засопел, но ничего не ответил.

– И потом, сколько обезьян не дрессируют, у них детеныши не рождаются людьми. Но я не это хотел сказать. Мы говорили о том, что разум заставляет человека идти на контакт, и ты полагаешь, что представители иной цивилизации, какая бы она не была, обязательно захотят контакта с нами. Но разве разум не повелевает человеку при встрече с неизведанным и неизвестным бежать от этого неизвестного подальше? Разве инстинкт самосохранения не велит нам остерегаться? Что если и другая цивилизация, если она существует, тоже будет руководствоваться этим инстинктом? А если еще хуже? Если чужая цивилизация базирует свой социальный строй на принципе; кто сильный, тот и прав? Если в ее философии лежит главным является захватнический инстинкт? Что тогда? Тогда тоже такая цивилизация будет искать контакта?