Жанна Светлова - Пересекающиеся миры

Лика, грустная и неразговорчивая, стояла рядом, и Ланка понял, что мать увезла дочь и внука, чтобы отвлечь их от горя.

– Так, – сказал Ланка. – С женщинами, вроде все ясно, а вот с их мужиками – ничего.

Он попытался сосредоточиться на французе, но усталость бессонной ночи заставила его отложить занятие. Он пошел в сад, лег в гамак и мгновенно уснул. Во сне он увидел двух парней, явно не русских. Один из них весь был покрыт волдырями, которые гноились и воняли. У второго ожог был на заднице и ногах. Он чем-то смазывал себя и помогал другу смазывать его раны. Тот просто выл от боли, и глаза его были налиты кровью и ужасом.

Даже во сне Ланка удивлялся, чем он им помешал. Он мог дать голову на отсечение, что он их не знает и никогда не видел. Значит, кто-то их нанял. С этой мыслью он проснулся. Оказалось, что он проспал весь день. Наступающий вечер почему-то пугал его. Ему вдруг очень захотелось в Москву, в семью к жене и детям.

Ланка встал, быстро оделся, выкатил из гаража свой BMW и, закрыв все двери усадьбы, уселся за руль. Дачу он покидал с радостью. Ему пришла в голову неплохая мысль. Взять жену и младшего внука, который еще не ходил в школу, и рвануть в Европу. Он посоветуется с Валюшей, так звали его жену, и пусть она выберет страну, куда они поедут. У него и его жены была открытая шенгенская виза, и уехать они смогут хоть завтра.

Дома он никого не застал, но в мусорном ведре совершенно случайно сверху увидел две сигареты Парламент. В холодильнике стояла начатая бутылка Мартини. Ему все это не понравилось. Его жена не курила и не пила. Значит, были гости. Он прошел в комнату, где она спала, и увидел смятую, неприбранную постель. Подняв одеяло, он все понял. Следы ее измены на лицо. Она явно не ждала его.

Это был удар похуже волка. Ланка бессильно опустился в кресло в своем кабинете и не знал, что предпринять. Он стал вспоминать последние месяцы их жизни. Он оставил ее, сославшись на необходимость работы, и полгода проторчал на даче, занимаясь жизнью чужих людей. Изредка приезжая домой, он предварительно всегда звонил ей, чтобы она приготовила обед или ужин. А сегодня он поехал внезапно, и жена его не ждала. Он мог застать ее в более пикантном положении, но не застал вообще. Уже десять часов вечера. Где она может быть?

Перед глазами встала картина его отъезда на дачу весной. Он вспомнил, как она обрадовалась. Тогда он не придал этому значения. Кто же его заменил? Ланка постарался сосредоточиться и увидел ее в ресторане с мужчиной такого же примерно возраста, как и он сам. Валентина сияла и смотрела на него с любовью и преданностью.

Ланка не знал ее любовника, но почему-то определил, что он художник. Ему вдруг стало горько. Его предали не в лучший час его жизни.

– Ты пожалеешь об этом, – сказал он убежденно. – Ты останешься одна, будешь долго болеть и подохнешь в нищете и одиночестве.

Он встал и, достав чемодан, стал собирать ее вещи. Вещей было немыслимо много, но он решил, что отдаст ей только то, что она привезла с собой.

– Я выброшу твои шмотки на помойку, но от меня ты не получишь ничего.

Он стал проверять ее документы, драгоценности. Нашел три сберегательные книжки. Два счета были открыты в швейцарском банке. Он имел право на эти день, согласно их брачному договору. Все имущество принадлежало ему. Быстро прозвонив в свой банк, он попросил сегодня же перевести деньги из Швейцарии на его российский счет.

В шкатулке с драгоценностями он нашел двадцать тысяч долларов. Закрыв все в свой сейф, он методично стал обыскивать ее комнату. Под матрасом он обнаружил еще двадцать тысяч долларов и фотографию ее хахаля. Он ее просто порвал. Мужика он не считал виновным. Тот не знаком с ее мужем и ничего ему не должен. Это она должна и обязана ему всем.

Ланка вспомнил, как привез ее из хохляцкой деревни. Она повисла у нее на шее, а он, колдун твою мать поверил в ее любовь. Ну, как же можно не любить такую знаменитость, как он?

– Возомнил о себе, старый козел, – обругал себя Ланка.

Сколько барахла и брюлликов он ей дарил? Без счета. Ланка почувствовал себя полным идиотом. В дверях послышался звук поворачивающегося ключа. Ланка вскочил и вынес чемодан в прихожую. Встав за дверью, он слышал, как она целует своего хахаля в дверях, не включая света. Наконец, она нажала на выключатель и весело проговорила:

– Быстренько раздевайся и ванну. Я тоже с тобой приму душ, – и они в предчувствии их близости снова повисла у него на шее. Но мужик отстранил ее, он увидел Ланку. Она удивленно посмотрела на любовника и, видимо, его красноречивый взгляд, устремленный мимо нее, сказал ей все.

Обернувшись и увидев мужа, она лишилась чувств, но ее партнер придержал падение. Сцена была впечатляющей. Ланка взял ее чемодан и показал сопернику на дверь. Тот не мог оставить любовницу и, придерживая руками, буквально выволок ее за порог. Следом шлепнулся чемодан, и дверь захлопнулась.

Утром он позвонил в фирму и поставил новые замки и двери. Сдав квартиру на сигнализацию и завершив все дела со счетами, Ланка вечером вылетел в Цюрих.

Достаточно известный в своих кругах, художник-пейзажист Рябов Вячеслав Иванович, попал в весьма затруднительное положение, получив свою любовницу в полное единоличное владение. Он имел семью и не собирался уходить из нее. С Валентиной его связывала страсть, которая уже была на исходе. Вячеслав находил ее не очень умной и очень навязчивой. Своей навязчивостью она отталкивала его, несмотря на свою великолепную внешность и модельную фигуру. Ему давно наскучили их встречи, но, будучи человеком мягким и покладистым, он боялся оскорбить ее решительным разрывом. Но и жены он боялся, чувствовал свою вину перед ней и каждый раз давал себе слово, что завтра порвет эту надоевшую связь.

И вот теперь, привезя ее в свою мастерскую, он мучительно думал, куда ее девать? Она в слезах умоляла не бросать ее, и ему было нестерпимо ее жаль. Но и основательно повесить ее себе на шею он не желал. Поэтому он, как умел, утешал ее и просил подождать, пока он найдет и снимет ей квартиру. Он уже обзвонил всех знакомых, и, наконец, ему дали рекомендации к хозяйке однокомнатной квартиры, временно пустующей по причине отъезда за границу сына-студента.

Уже через час он привез ее в эту квартиру, отрекомендовав ее дальней родственницей и оплатив вперед полгода проживания. Раскрыв чемодан, она разрыдалась. В нем не было даже ее туфель. Старые вещи, привезенные ею из деревни, казались ей чудовищными. Славик, как она называла партнера, пообещал привезти к вечеру что-нибудь стоящее. Но она хотела, чтобы он поехал вместе с ней по магазинам, чтобы она могла выбрать все необходимое.