Владимир Васильев - Никто, кроме нас

— Это на Иншуди-то? — не поверил Скотч. — На второй по значимости планете перевертышей? С помпой? Ой ли…

— Ага, на ней. Ты не знаешь, тут драчка была недавно, мы все тогда на Тахире куковали. Население эвакуировано на Оа, остался только боевой резерв да зондеркоманда. И эти… которые зараженные области деактивируют, как их? Скелетики, в общем.

Скотч недоверчиво покосился на видеокуб, словно и впрямь рассчитывал увидеть там фейерверк.

— Слушай, Мельников, — сказал он тягуче. — Из нас что, сознательно идиотов делают? Я вообще не представляю, в какой фазе сейчас война, трудно, что ли, сообщить?

— Идиотов из нас сделали в момент выдачи военной формы, — огрызнулся Мельников. — Думаешь, мне говорят больше твоего? Ага, щаз! Самому приходится вертеться. Откапывать, доходить…

— Ну и что ты, блин, накопал? Что вообще происходит? Можешь объяснить? И что, разрази гром эту Иншуди, нам делать дальше?

— А не знаю! — беспечно сказал Мельников. — Думаю, заранее вытащить эти хрени турельные на веранды. Авось пригодятся. Пошли, нечего тут больше делать. Ждем пси — авось дадут весточку.

Следующие полчаса пришлось попотеть не по-детски, тем более в таком климате, потому что Мельников категорически запретил пользоваться антигравами — те заметно сажали батареи, коих было немного. Турельные, как выразился Мельников, хрени оказались магнитодинамическими орудиями, малоэффективными в миниатюре, но имеющими попросту убойную мощь при укрупнении размеров, причем увеличение диаметра основной кольцевой спарки вдвое давало восьмикратный прирост мощности. Куб то бишь. Вот какие-то умельцы и не постеснялись, изобразили мастодонтов в ненатуральную величину — с укрупнением, не стесняясь. Пришлось мобилизовать рабскую силу — всех пленников-мужчин, даже двоих подростков. В процессе перетаскивания третьего орудия один из подростков попытался выхватить из кобуры Скотча бласт. Оторвать подростку голову помешал Мельников — иначе Скотч не стал бы сдерживаться.

Когда последнее орудие обратило жерло ствола в сторону пустыни, Тамура нашел в транспортном ангаре рабочий местный антиграв и десант минут пять увлеченно изрыгал проклятия на полудюжине языков.

Потом Мельников какое-то время изучал задраенный шлюз на второй подземный уровень — даже ухо прикладывал и вслушивался, как будто рассчитывал что-либо услышать. Скотчу его художества давно надоели, а поскольку Мельников больше ничего не рассказывал, сержант на все плюнул, реквизировал Солянку и пошел обследовать камбуз под предлогом, «если жрать не хочется прямо сейчас, значит, захочется очень скоро».

С момента атаки прошло почти три часа, а про их души так никто и не явился. Ни свои, ни чужие.

И неизвестно, что было обиднее.

Адмирал Фисуненко не спал третьи сутки кряду. Глаза и щеки командующего миниатюрным союзным флотом ввалились, и сейчас он все больше напоминал умудренного годами старца, хотя был одним из самых молодых адмиралов доминанты.

Флот его по-прежнему выглядел игрушечным: после не слишком приглядного по меркам межзвездного права вторжения на Тахир и захвата тысяч генераторных пар количество подчиненных кораблей даже уменьшилось: один из четырех клиперов пришлось оставить вблизи разграбленной планеты. Фисуненко краем уха слышал, что надолго клипер «Черная хризантема» вблизи Тахира не задержался: опальных пиратов-десантников сначала вроде бы оставили в качестве экспедиционного корпуса (хотя больше все смахивало на попытку держать этот разномастный, но весьма боевитый сброд подальше от доминанты Земли). Однако едва флот Фисуненко отбыл по новому назначению, сменив заодно и название с флота вторжения на флот сеятелей, «Черная хризантема» спешно погрузила упомянутый сброд в плохо приспособленные для этого трюмы и канула за барьер. Вроде бы сначала она направилась на базу «Флажолет», а потом еще дальше, в рейд по тылам перевертышей. Впрочем, Фисуненко полагал это скорее слухами: рейд на единственном клипере по тылам противника — фантастика та еще.

Вскоре после старта к флоту сеятелей присоединилась целая туча гражданских кораблей — большей частью человеческих, хотя довольно много было также кораблей свайгов и цоофт. Почему-то ни единого корабля не прибыло от а'йешей. Каждый из гражданских кораблей погрузил на борт несколько распарованных генераторов и отправился по индивидуальному маршруту. Никто из сеятелей не знал, на каком именно корабле едут комплиментарные погруженным генераторы и куда будет вести нуль-коридор, один конец которого им предстоит установить. Союз делал все, чтобы неизбежные утечки дали противнику как можно меньше информации. По всей видимости, даже захват непарного генератора шат-тсурами или перевертышами рокового значения уже не имел: счет пошел на дни. Если в течение ближайших земных недель сеть рабочих тоннелей будет успешно развернута, имперцам конец.

Но имперцы это понимают ничуть не хуже адмирала Фисуненко, поэтому предстоящие недели будут трудными.

Надо побеждать; к концу операции галактика-1 будет напоминать гигантский кусок сыра, испещренный дырами-коридорами, но союз пяти высших рас заведет совершенно новые отношения с пространством, временем и расстояниями. Отныне за несколько нуль-переходов можно будет пересечь галактику из конца в конец. Раньше на это уходило несколько недель. Теперь достаточно будет нескольких суток, причем основную часть времени сожрут переходы от финиша одного коридора к стартовому створу другого.

Дмитрий Фисуненко представлял и действия коллег-военных: в метрополию шат-тсуров и оаонс забрасывается одинокий кораблик с генератором на борту, подбирается максимально близко к планете противника, активирует коридор, и в самом сердце империи начинает финишировать объединенный флот. Картина боевых действий настолько ярко разворачивалась перед мысленным взором адмирала, что впору было писать эпическое полотно «Закат империи». Лишь об одном сожалел Фисуненко: ему вряд ли доведется участвовать в разгроме скелетиков и перевертышей лично. Флот сеятелей, конечно же, останется в стороне, в тени, до полной победы. Разумеется, это оправданно. Разумеется, это неизбежно.

Но так хочется отдать команду: «К бою!» и прильнуть к тактическому пульту!

Адмирал вздохнул, потер раскрасневшиеся глаза и развернул в видеокубе очередной график. Работа сеятеля рутинна и с виду совсем не героична. Однако именно от сеятелей сейчас зависит судьба галактик — теперь уже двух. Империя или союз. Диктатура или свобода. Люди, свайги, цоофт, а'йеши и почти истребленные азанни — или поющие скелетики шат-тсуры и оаонс-перевертыши.