Елена Долгова - Мастер Миража

С позором уволенный из Департамента инспектор Вазоф остепенился и, как вол, трудился на ниве семейного бизнеса.

Бродяга Николаев вышел из тюрьмы, снова вернулся в столицу, где, по слухам, возглавил общество борьбы за свободу пешего перемещения.

Мановцева, «победителя консуляров», снова стали встречать в игорных домах Порт-Калинуса – бывший псионик заделался расчетливым профессиональным игроком.

А следы Лина и Авителлы Брукс таинственно затерялись где-то между Параду и столицей. Допросы свидетелей, обыски квартир и машин, повальное пси-тестирование и прослушивания Системы, все обычные сыскные меры Пирамиды так и не дали ничего. Псионик и его Сестра словно сквозь землю провалились, успев напоследок запустить ту самую уникомовскую утку, которая сместила фокус событий, заинтересовала Мишу Бейтса и привела к финальному краху полковника Риверу.

Друзья не забыли пропавшего полковника и искали его очень хорошо – долго, тщательно и совершенно безуспешно. Лору Торрес, мать убитого псионика, намеревались арестовать в самый разгар лета, на рассвете, когда она обычным для нее летящим шагом торопилась на секретную встречу с консуляром Гаррисоном. Заметив жандармов, женщина успела метнуться на прямую ленту шоссе, прямо под колеса пропахших топливом грузовых каров, плетеная сумка вывалилась из ее мертвой руки.

…В сумке ничего интересного не нашли. Там лежал плоский кошелек, пачка сухого печенья и старая фотография с мальчиком, немного похожим на так и не повзрослевшего Воробьиного Короля…

Адмирал Гонтари охотился на темных крыс – их шубки приятно напоминали ему мундиры прето. Ручного хорька-загонщика пустили в нору. Охотники с битами замерли у стен ограды. Животное выскочило внезапно – щетинистый комок озлобления и страха. Генерал стиснул рукоять – бита приятно пружинила, удар получился мягким, влажным, голохвостая тушка распласталась по земле и мгновенно подплыла багровой влагой. Старик заметил отвращение Далькроза и дружелюбно кивнул:

– Ничего страшного, мой молодой друг. Это только разница в светских обычаях Иллиры и Каленусии. Я развлекаюсь, как положено отставнику. Вы жалеете крыс? Но они так безобразны.

– Я не жалею крыс, это что-то другое. Есть нечто трагическое в отверженных, даже если они уроды.

– Ах, оставьте. Кому нужны падшие?

– Неудачником может оказаться каждый.

– О нет. Человек благородной крови может быть побежден, но никогда не бывает низок и жалок. Кровь решает все. Между багровой жижей низкорожденных крыс и голубой кровью дворян есть существенная разница.

Вэл промолчал, зачарованно рассматривая подсыхающие пятна.

– Вы из которых Далькрозов, друг мой?

– Вэл Лоренц Август Далькроз, лорд каленусийской королевской ветви.

– О! Стало быть, ваш батюшка…

– Я сирота с детства.

– Но вы молоды, талантливы и хорошей крови – это много значит. В Каленусии не ценят происхождения, но в Иллире… Несмотря на все наши политические недостатки, мы…

Вэл слушал адмирала и рассматривал крысиные пятна. Кровь зверьков уже потемнела, стала бурой и почти смешалась с землей.

Со стороны моря кайма прибоя почти не просматривалась. Метровые волны без гребешков неспешно шли через залив. Маленькая, со спущенным парусом, яхта-катамаран качалась на внешнем рейде Порт-Иллири. Король внимательно смотрел в сторону скалистой кромки берега, жара уже опалила его голые плечи.

Мокрый Марк вскарабкался по веревочному трапу и сел рядом, в парусиновое кресло, роняя на палубу капли воды с отросших светлых волос.

– Опять что-то «видишь» на берегу?

– Тут слишком далеко, но мне кажется, что я различаю ауру Рикса.

– Пусть он сгинет, проклятый вонючка! Каждый раз от преторианца приходит беда. Если бы не твои уговоры, я бы давно набил ему морду.

– Смотри, чтобы он сам не поколотил тебя. Как вода?

– Нормально.

– Тогда я полез за борт купаться.

Вэл нырнул отвесно, почти не поднимая брызг, потом стремительно поплыл в сторону и исчез, скрытый корпусом яхты от глаз Беренгара.

Ларис не подняла головы. Ее подтянутая загорелая фигурка грациозно устроилась в гамаке, темные очки в пол-лица скрывали глаза иллирианки. В непроницаемом пластике отражались морские птицы и круглый неверный блик полуденного солнца.

«За что я так не люблю ее?» – подумал Марк и подкинул в волны новую порцию птичьего корма. Крылатые хищницы моря пикировали и крикливо дрались за кормой. Девушка подняла голову и посмотрела – то ли на Марка, то ли на птиц, то ли в сторону, куда уплыл Король, черные очки мешали проследить направление взгляда.

Выглядела Ларис великолепно и все же крепко не нравилась Беренгару. Возможно, его раздражало естественное высокомерие иллирианской аристократки.

«Все чего-то хотят, – как-то заявил Марк Королю. – Тебе нужен только Цертус, это твоя мания-фикс. Ларис хочет, чтобы ты на ней женился, ей охота заделаться леди Далькроз. А я страстно желаю набить морду Риксу и уехать отсюда домой».

Король только пожал загорелым плечом: «Уймись. Во-первых, у красавицы Ларис Гонтари найдутся партии получше, чем каленусийский мутант-эмигрант. Во-вторых, не я ищу Цертуса, а Цертус ищет меня. В-третьих, тебе сейчас нельзя в Каленусию. Скажи спасибо своему „другу“ Мановцеву – он дал Пирамиде такие показания, что некоего Марка Беренгара немедленно обвинили в измене. Покуда дело не закрыто в Порт-Калинусе, не стоит дразнить судьбу».

«Откуда ты знаешь про Мановцева?»

«Знаю. Стриж вчера прислал сообщение на мой уником».

«Ты ему веришь?»

«Верю».

«А как же Бруксы?»

Король отвернулся.

«Оба исчезли. Я не сумел их найти в Системе».

«Это все?»

«Все».

Марк отодвинул неприятные воспоминания, подобрал с палубы набор для игры в кольцо.

– Сыграем, Ларис?

Гонтари наконец сняла очки и отрицательно качнула" головой. У девушки были красивые глаза темно-голубого цвета. Она широко распахнула их, помедлила, пытаясь разобрать каленусийскую фразу Марка и ответила по-иллириански:

– Нет, сегодня слишком жарко. У нас, в Порт-Иллири, дымка, скрывающая солнце, ничего не значит. Солнце светит насквозь.

Беренгар ничего не понял, но на всякий случай согласился:

– Да, леди Ларис. Это уж точно.

С ног до головы мокрый Вэл перелез через борт, на ярком свету его зрачки мгновенно сузились до размеров точки. Король забрал полотенце, ушел в каюту и вернулся уже полностью одетым. Бриз трепал широкий воротник белой рубашки.

– Леди Ларис, высадите нас у второго причала, – сказал он по-иллириански, и Марк на этот раз понял почти все.

Иллирианское доброжелательное «вы» не равнялось холодно-вежливому «вы» каленусийскому.