Дмитрий Володихин - Десантно-штурмовой блюз

Как выяснилось, «подогреть» планетоид гораздо дешевле, чем «охладить». С силой тяжести, превышающей земную, способны бороться лишь очень богатые инвесторы, зато со слабой гравитацией не справится только нищий. Осваивать очень маленькое небесное тело – бросать деньги на ветер. Та же Леда или голые камушки Пояса Астероидов не нужны никому… Урезать собственное население с помощью небольшой войны, встанет, конечно, в копеечку, но не дороже получится, нет, не дороже. Рейс к Урану или к какому-нибудь, прости Господи, Плутону, и обратно существует как реальность только для тех, кто готов сорить средствами направо и налево. Разумные люди ограничивают свою активность максимум орбитой Сатурна…

Так вот, по всем космополитическим прикидкам, лучшей, «удобной» землицы во всей Солнечной системе, если не считать родную планету человечества, совсем немного. Луна. Марс. Спутники Юпитера. Все занято! И на эту райскую территорию с вожделением поглядывают многие. Женевцы могут себе позволить некоторую неспешность. У них демографические законы – людоедские: весь сверхлицензионный приплод с рождения лишается надежды на гражданство. В государственной системе его нельзя ни лечить, ни учить, ни страховать, ни давать ему работу. Идентификационную карточку – и ту запрещено оформлять. А в частном секторе таких не обманывает только ленивый, потому что договор со «сверхприплодником» не признает действительным ни один суд… У Аравийской лиги положение хуже, гораздо хуже. Ребята смеют жить, как в XX веке, и скоро будут ходить по головам друг друга. Вот и суетятся.

– …Глеб, а что у них там… на территории Центра… из военной амуниции?

– Пока – мелочь. Сто сорок единиц бронетехники. Ракеты класса «поверхность-поверхность». Старье. Десяток шпионских спутников. И «экспериментальный полигон». Мои докладывают: полигон этот похож на взлетно-посадочный терминал для больших десантных платформ как, например, ты на свою голограмму.

– Чьи права-то мы не соблюдем?

– Не так грубо, Слава. Из российского Генштаба сообщают следующее. По данным разведки, будет теракт. Если одного теракта не хватит, то их организуют пять, двадцать пять, сто, сколько понадобится. Статья «недружественное отношение местного населения к международному проекту»… В результате – зона отторжения радиусом 350 километров.

– Ско-олько?

– Триста пятьдесят, Слава. Стандарт. Уже отрабатывалось.

– И там, конечно, в один день возникнут поселения рабочих, строителей разнообразных…

– Правильно понимаешь. А к рабочим приедут жены, семьи. Почему жить рабочим без семей? Проект-то ведь долгоиграющий. Аж на 99 лет. За такой срок и с таким плацдармом грех не прибрать к рукам весь планетоид. Думай, Слава. Неделя смертельного риска или век позора и самоограбления.

– Ты не на предвыборном оральнике, Глеб.

– В общем, думай. Войска в полной боевой готовности. Они, там, на Земле, узнают о нашей работе, когда все уже будет кончено.

– То есть?

– То и есть, Слава. Сигнал от нас до Земли в ближайшие дни идет около двух часов. Расстояние между планетоидами увеличивается. Сам же знаешь. Так что мои ребята даже подмести за собой успеют. Жаль, что мы с тобой никак не сговоримся. У Лиги перед многими должки имеются. Ударит кто-нибудь другой и оставит моих парней, можно сказать, без работы…

– Другой, говоришь? Другой… Было бы в самый раз. Только вот никто… эхм. Глеб… а может, другой и отыщется.

– Ты про что?

– Сейчас объясню. А пока ответь мне: есть у тебя боевой офицер, чтоб проверен был в семи огнях и семи водах?

– Комбриг Шматов. Комдив Птахин. Комдив Терещенко.

– Шматов ведь кажется… из штурмовиков?

– Верно.

– Срочно вытаскивай его сюда. А парням своим дай приказ, пускай до времени рассупонятся. Объявляем перерыв.

– Перерыв или отбой, Слава?

– Перерыв. Это я тебе обещаю.

…У полковника Шматова по первости очи собрались в кучку.

– Это что же, Глеб Германович, к предательству подговариваете? И вы туда же, Владислав Александрович?

Однако через полчаса комбриг уже со вкусом обсуждал детали предстоящей операции.

– Как назовем мероприятие, господа консулы?

Премьер задумался.

– Знаете, полковник, есть один старинный полонез, навеянный щемящей тоской от прощания с родиной… Так может быть, назовем все это «Полонезом»?

– Иезуит ты, Слава. Нам требуется нечто простое, тихое и умиротворяющее. Пусть будет «Блюз», полковник.

Трое мужчин сдержанно заулыбались.

Шматов вернулся в бригаду. Ему предстояло крепко побеседовать с офицерами. Адмирал сообщил в Центр о плановых учениях в двух шагах от разделительной полосы. А премьер запросил «добро» у Москвы.

Десантно-штурмовая бригада заняла позиции в непосредственной близости от Центра. Шматов обратился к начальнику штаба:

– Господин майор, установите-ка мне связь со всем личным составом. Хочу сделать обращение.

– Мы готовы, господин полковник. Личный состав ждет.

Пребывание танка или уж тем более пехотинца в открытом поле ограничено крайне непродолжительным периодом времени. При –108 (а именно столько и было снаружи) очень трудно обогревать машины и людей хотя бы сутки подряд. Да и металл начинает капризничать… Поэтому на Европе в военных людях ценили предельный лаконизм. Шматов не нарушил традиции.

Две с лишним тысячи штурмовиков, укрытых бортовой броней от вечерней прохлады по-европейски, услышали его голос:

– Боевые мои товарищи! Политика вседозволенности, проводимая нашим правительством, завела государство в… это самое. Назовем его словом «тупик». Нам нужно решительное и прямое действие. Объявляю землей свободы территорию на пятьдесят километров от моего танка во все стороны. Здесь я намерен основать суверенную Военно-Демократическую Республику Новая Европа. С пожизненным, значит, монархом во главе. Каждому из вас, если он полный осел и не согласен стать свободным человеком, я разрешаю отвалить в течение пяти минут. Позже его пристрелят. Есть желающие?

Шматов честно выждал обещанные пять минут. Желающих не нашлось.

– Теперь мы проведем выборы пожизненного монарха. В ваши бортовые компьютеры введены, значит, бланки избирательных бюллетеней по числу членов экипажа каждой машины. В каждом бюллетене три графы. Это, если вам неясно, столько у вас кандидатов. В первой графе я, полковник Шматов. Во второй мой начштаба, майор Михайлович. Третья пустая, это будет независимый кандидат. Вставьте туда, если кому неймется, кого хотите. Предвыборная агитация будет такая: голосуйте за меня. А сейчас майор Михайлович поагитирует.

Голос начштаба:

– Голосуйте за меня!

– Все. Теперь, значит, давайте, голосуйте. На размышления даю пять минут. Если кто не понял, голосование тайное, под трибунал, в случае чего, никто не пойдет. Так. Слушай мою команду: время пошло!

Читать дальше