Борис Иванов - Джокер и Палач

— Нет. Не надо д-денег. С деньгами у меня пока что полный порядок...

— Ну, тебе виднее, — картинно пожал плечами Шишел, так, словно стоял перед телекамерой.

— Я буду ждать, — заверил его Челлини и отключил трубку.

Несколько секунд Шишел вертел свой мобильник в руках. Потом пошарил во внутреннем кармане и вытащил на свет божий визитную карточку Байера. Глядя в нее, набрал номер и осведомился:

— Это вы, Коннетабль? — спросил он, когда связь сработала.

— Я вас слушаю, Дмитрий, — отозвался Байер.

— Вы, я думаю, разговор наш с Челлини слышали... — не столько спросил, сколько констатировал Шишел

— Допустим, — несколько напряженно произнес Коннетабль.

— Так вот, я всего-то и прошу о двух вещах, — продолжил Шаленый. — Во-первых, о том, чтобы наша встреча действительно состоялась... Вы понимаете, о чем я говорю?

— Не волнуйтесь, мы не спугнем вашего друга, — заверил его Байер.

— А во-вторых, не вмешивайтесь в тот разговор, что у нас состоится, — закончил Шишел.

— Договорились, — согласился Коннетабль.

Ночь у Себастьяна Горнецки выдалась не слишком спокойная. Сперва ему пришлось сделать звонок одному своему хорошему знакомому из Городской Стражи. А затем дождаться того на стоянке, угостить в ближайшем ресторанчике и выслушать из его уст все детали дела об убиении сэра Джонатана Стрита.

Что до поисков «обоих уродов», то они не заняли у Мочильщика много времени. Большой изобретательностью те не отличались. Да и Семь Городов, несмотря на полный хаос по части регистрации проживания и вечную путаницу с документами здешних жителей, были не тем местом, в котором легко укрыться. Нет, от Городской Стражи — да ради бога! А вот от «авторитетов», для которых даже путаные законы Заразы не писаны, укрыться — задача почти невыполнимая. Круговая порука и жизнь «по понятиям» оставляют разыскиваемым очень мало места для маневра.

Оба неудачливых грабителя были к тому же еще и «залетными», а за таким народом принято присматривать. Присматривать было кому. Пожалуй, все Семь Городов были поделены между группировками, которые контролировали практически все виды незаконных заработков на своей территории. А за криминалом, приплывающим со стороны, устанавливали жесткий контроль. Так что Мочильщику и всего-то надо было — мрачно и со значением войти в бар братьев Мигульских и утвердиться там за «своим» столиком. «Нужные люди» стали подваливать к нему даже раньше, чем перед дорогим гостем появилась двухлитровая кружка пива «от заведения». «Нужные люди» искренне интересовались, не нужно ли чего пану Себастьяну и не причинил ли какой недоумок господам из Чоп-хауса обиды или огорчения.

Пан Себастьян немногословно и четко объяснял, в услуге какого рода он нуждается. «Нужные люди» лишних вопросов не задавали и без шума и пыли отправлялись грузить Себастьяновой проблемой других — менее нужных людишек.

В общем, здешнее солнышко еще и не думало клониться к закату, а дверь поганенького номера дешевой гостинички уже открылась под ударом тяжелого ботинка Мочильщика. Лопоухий сидел за столом и без всякого энтузиазма ковырял вилкой основательную гору малоаппетитного на вид рагу. Толстяк со скорбным видом лежал в постели, натянув по самые уши сиротского вида одеяло.

Лопоухий попытался было ломануть в окно, но Мочильщик, хоть и грузен был на вид, мгновенно настиг его и рывком за воротник пиджака отправил в угол у двери. Толстяк никаких действий предпринимать не стал. Только окончательно скрылся под одеялом.

Мочильщик отшвырнул нагой танцевавшую на полу тарелку, в которой только что было навалом того самого рагу. Затем перешагнул через поваленные стол и стул, прихлопнул дверь, повернулся и, вытянув перед собой руку, хрипло проревел: «Ковыряльник — сюда, ур-р-роды!» Толстяк под одеялом благоразумно хранил молчание, а лопоухий торопливо заблекотал нечто никак на слух не ложащееся.

Мочильщик снова ухватил его за шиворот и швырнул на свободную, небрежно застеленную кровать. Глаза у того сделались квадратными от страха. Он подобрал под себя ноги и вжался спиной в стену. Но вести какие-то бессвязные речи не перестал. Просто они стали еще более бестолковыми, чем за несколько секунд до того. Пан Себастьян молча поднял с пола стул, поставил его перед лопоухим, двинул того в скулу и — все так же молча — уселся напротив ставшего вдруг молчаливым собеседника. После чего начал задавать вопросы.

Фигню, вроде рассказа о призраке только что убиенного Коннетабля, он оценил только еще одной оплеухой, от которой лопоухий чуть не слетел с кровати и сжался в испуганный клубок. Остальные вопросы он выяснил коротко и ясно. Потом повернулся ко все еще таящемуся под одеялом толстяку и сдернул его прикрытие к чертовой матери. Некоторое время Мочильщик скептически взирал на зажатый в руке толстяка револьвер. Наконец тот разжал ладонь и слегка оттолкнул от себя ствол.

— Вот так-то лучше, — молвил пан Себастьян и, брезгливо повертев пушку перед носом, откинул ее на подоконник. Потом потер немного лоб и заключил:

— Вам, дуболомам, даю двое суток. На то, чтобы ковыряльник достали. Дальше начну в день по пальцу отрубать. Не сомневайтесь теперь, что и под землей вас, идиотов, отыщу. — Он присмотрелся к лицам своих «подопечных» и, убедившись, что сказанное ими понято, продолжил: — К сведению примите: никакого такого меча, что вам заказан был, в замке не обнаружено. И далее, единственный тип, что в замке уцелел, был Апостолос Челлини. Кликуха — Енот. Слышали о таком?

Ничего о почтенном меняле оба придурка не слышали.

— Так вот, — хмыкнул Мочильщик. — Хотите — со стволом, хотите — без, но выходите на этого типчика. Наколочку я вам дам. На Красных Камнях его видали. Вот номерок его мобилы. Если не вы уперли меч и не Стража его прикарманила, то только этот меняла мог его унести. И не пойте мне про призраки и мороки. И вообще — не думайте, что я вам хоть на грош поверил. Просто говорю вам: «Двое суток». И точка.

Как ему и ведено было, секретарь примерно полтора часа продержал в приемной аббата, явившегося на прием к Страшному Коннетаблю. Однако сегодня сэр Байер сменил гнев на милость. Ситуация успела измениться. Перед лицом возникших проблем не стоило заниматься мелкой пикировкой с конкурирующей структурой.

По такому случаю секретарю было выражено неудовольствие и велено было подать в кабинет кофе и свежую сдобу. Аббат Шануа никакого раздражения по поводу потраченного в приемной времени не высказал, кофе похвалил, а сдобе отдал должное. Затем перешел к делу.

— Однако, как ни жаль, я явился к вам, Коннетабль, не только для того, чтобы отведать вашего замечательного кофе. Мне поручено поделиться некоторыми сведениями.