Диана Дуэйн - Станция смерти

Он резко отпустил руку Такавабары, запустил свою в сумку, где лежали черные коробки Джосса, и попытался вытащить две сразу. Оставалось только не дать противнику воспользоваться лазером, хотя бы на несколько секунд, всего на несколько.

Он все еще держал руку Такавабары, на которой был лазер. Тот стрелял пару раз в пустоту, но Ивен уже не боялся. «Пока в меня не попадет, все нормально». Он ногой ударил по свободной руке противника, затем по шлему два раза, и еще раз на удачу. Затем оттолкнулся, попытался включить двигатели, чтобы добраться до корабля, и…

Безрезультатно. Индикаторы в шлеме показывали, что топлива не осталось. Он нервно оглянулся на Такавабару, тот медленно двигался либо из-за удара, либо из-за собственной тяжести, — сказать было трудно. Даже самый лучший шлем не мог полностью защитить от близких, тяжелых механических ударов. Защита скафандра Такавабары не была рассчитана на то, что к нему подойдут близко и просто ударят.

Ивен направил свой пулемет назад и дал несколько коротких очередей. Они толкнули его в нужную ему сторону, даже быстрее, чем двигатели. Он не стал делать движений, имитирующих бег. Так обычно делали все, когда были напуганы, и сзади был кто-то страшный. Ивен слышал свое тяжелое дыхание. Он посмотрел на индикатор кислорода. Его почти не осталось. Он включил дополнительный кислород, надеясь, что все это не затянется надолго. Запаса хватало только на полчаса.

Ивен опять оглянулся. Такавабара слабо шевелился. «Слабо я его, — с сожалением подумал Ивен. — Слишком уж я забочусь о живом доказательстве. Я — воин, а они сделали из меня полицейского, — он усмехнулся. — Может случится так, что нечего будет класть в мою могилу».

До корабля оставалось метров десять. Ивен приближался к нему снизу. Без сомнений, Такавабара дал приказ своим людям не стрелять. Он был уверен, что сам покончит с Ивеном.

«Не тут-то было», — подумал Ивен, когда добрался до корабля. Он подтянулся до служебного люка, отодрал его и прикрутил игрушку Джосса к контактам.

В своем шлеме он услышал сигнал тревоги, повернулся и посмотрел на Такавабару. Тот направлял лазер на свой корабль и на Ивена. Ивен не сомневался, что тот выстрелит. Он и там, у себя, легко жертвовал своими людьми.

Сигнал тревоги все нарастал и нарастал. Ивен смотрел на Такавабару. Сигнал был уже совсем оглушающим.

Вдруг он оборвался.

Ничего не случилось. Ни жары, ни вспышки голубого цвета. Такавабара целился, но безрезультатно.

Ивен улыбнулся. «Значит его скафандр связан с бортовым компьютером». Он стал взбираться, держась за ручки на корпусе. Такавабара подлетал к нему. Он либо не понял, что случилось с его оружием, либо считал, что справится и так.

«Никогда не делайте из человека шута в скафандре», — думал Ивен, подбираясь к лифту. Он двигался в обратную сторону. Люди хоть и не стреляли в него, зато понимали, что он может войти. Хоть это и не входило в планы Ивена. Он схватил лифт за платформу и стал тянуть, пока тот не поравнялся с полом. Он чувствовал, как лифт гудит и сопротивляется. Ивен улыбнулся и стал тянуть сильнее. Гул прекратился. Затем с треском платформа лифта обломалась и осталась в руках у Ивена. Он некоторое время держал ее, глядя на приближающегося Такавабару, который попытался остановиться, видя, что назад в корабль не войти и что остался снаружи вместе с Ивеном.

Ивен держал платформу и размышлял. Он хорошо метал диски в университете и думал: слетит ли шлем, если он бросит ее, или шлем останется, а шея сломается? Желание провести этот эксперимент было огромным.

Но Лукреция взбесилась бы. Она уже была в бешенстве от ядерного взрыва и всего остального. Убить того, кого следовало допросить, было не по душе Ивену. Он отшвырнул платформу в сторону.

Тут произошел взрыв. Ивена больно ударило. Взрыв был очень сильный. Ивену даже показалось, что он несколько раз подряд теряет зрение: Земля мелькала под ним, свет станции, ослепительная вспышка, черный дым и все такое. Когда к нему вернулось сознание, он почувствовал, что стоял на том, что взорвалось, то есть взрыв подействовал на ноги, а не на все остальное тело. Ивен продолжал лететь. Неподалеку стоял «Носатый»!

— Тебе надо прекращать стрелять во все, что видишь! — сказал Ивен.

— Извини, — голос Джосса был очень тонким из-за того, что были повреждены наушники. — Спасибо, что прикрепил мою штуковину. Они уже собирались выпустить ракеты, а потом взорвать себя, тебя и своего босса. Он, очевидно, им приказал.

— Не удивительно. Но ты все равно мог бы меня предупредить.

— Они бы могли услышать. Кроме того, я целился так, чтобы не все бомбы взорвались. Ты бы ведь не хотел там быть, и чтобы весь их заряд взорвался.

— А где Такавабара?

— Ищу его, получаю слабые сигналы.

— А что Лукреция? Очень злится на нас? Надо было бы мне самому с ним разобраться.

— Ты мне больше нравишься целиком, — сказал Джосс.

— Мне тоже, — сказала Телия. — Ты был великолепен.

Ивен улыбнулся.

— Женщина, которая знает, когда помолчать, дороже золота.

— Спасибо.

— Вот он! — вдруг сказал Джосс. — Цел и еще жив. Я подберу его. А ты давай домой, или не хочешь?

— С удовольствием. Ноги очень болят.

— А у кого из полицейских не болят? — спросил Джосс.

Брифинг на Луне проходил два дня. Джосс и Ивен теперь были уверены в том, что шахтеры и их корабли не будут больше так часто исчезать. Информацию, которую они доставили, обработали лучшие специалисты со многих стран на Земле. Националистические террористические группировки, основанные и финансируемые Такавабарой и другими, были обезврежены. О махинациях Такавабары подозревали и раньше, но не было никаких доказательств. Теперь их было больше, чем нужно. Сам он был под арестом в госпитале, по иронии судьбы, на Хайлэйндзе, в лучшем госпитале, в котором было оборудование, чтобы спасти жизнь человеку, страдающему гипоксией с повреждениями головного мозга, многочисленными ушибами и повреждениями, как будто его кто-то сильно ударил ногой по голове и по другим местам, очень сильно.

Пиратская база была зарегистрирована как собственность Мэлл. И, к огромному удивлению Ивена, о затратах и о взрывах вблизи Земли не было сказано ни слова. Но и медалей им тоже не дали, хотя они думали, что заслужили…

Лукреция подошла к ним в конце последнего совещания и сказала:

— Что вы о себе думаете? Что вы особенные? Вас послали на задание, вы его выполнили. Что, вам теперь за это медали давать?

Джосс и Ивен переглянулись.

— Мы выполнили почти невыполнимое задание! — возмутился Джосс. — Без всякой помощи, в которой мы так нуждались. И это ничего по-твоему?!

Лукреция нежно посмотрела на них. Ивен подозревал, что она так смотрела только на хронических больных.