Андрей Ливадный - Киберпространство

— В итоге вы не смогли проконтролировать процесс?

— Да. Семя новых технологий упало на подготовленную почву. Не стану пересказывать тебе всех перипетий борьбы, которая велась на протяжении десятилетий, но сейчас, по нашим данным, количество мнемоников превышает миллионный порог.

— Раули тоже мнемоник?

— Да, но он, как все жители Гефеста, — особый случай. Ты ведь помнишь о планете Зороастра?

— Естественно.

— Так получилось, что большинство жителей Гефеста — потомки беженцев из того преступного мира. Сразу после разгрома подпольных центров генной инженерии с планеты эмигрировали десятки тысяч человек, в основном люди, напрямую не замешанные в преступном бизнесе, а работавшие в сфере обслуживания. Если бы за разгромом Зороастры не последовал скорый развал первой Конфедерации, на них, без сомнения, обратили бы пристальное внимание, но все сложилось иначе: были схвачены и осуждены лишь крупные дельцы теневого бизнеса, а к беженцам вообще никто не проявил должного интереса. Лишь много позже выяснилось, что весь обслуживающий персонал, работавший на обеспечение преступных производств, подвергался обязательной генетической модификации. Вполне безобидной на первый взгляд — часть нейросетевых структур головного мозга видоизменялась, формируя, по аналогии с некоторыми экзобиологическими видами животных, особые нервные центры, способные к приему и передаче информации посредством тепловых, радио — и ультразвуковых волн. Эти нервные центры замыкались на отдельный участок коры головного мозга, где методом генетического программирования были наследственно закреплены способности к восприятию универсального машинного кода.

— И какую цель преследовали генные инженеры Зороасты? — Илья Матвеевич был крайне заинтригован.

— На первый взгляд вполне безобидную — повысить эффективность труда наемных рабочих, — ответил Николай. — Человек, способный напрямую отдавать приказы кибернетическим устройствам, удаленным на десятки и даже сотни метров, прибегая лишь к мысленным усилиям, по определению имел большую производительность труда, чем оператор, вынужденный манипулировать сенсорными клавиатурами или привязанный к определенному терминалу шунтом нейросенсорного контакта, — пояснил он.

— То есть самая безобидная из технологий генных инженеров Зороастры по сути являлась прототипом… нет, скорее теоретическим обоснованием появления кибрайкеров и мнемоников? — высказал свое предположение Горкалов.

— Да, — согласился с ним Сокура. — Как нам удалось выяснить позже, за фактом появления первых кибрайкеров стояли немногие из специалистов, которым удалось избежать ареста после зачистки Зороастры. Они работали в подпольных клиниках Окраины, вынужденно используя грубую, по их мнению, технологию имплантации кибернетических компонентов. В их распоряжении уже не было того уникального оборудования, которое уничтожили силы Патруля на Зороастре.

— Я чувствую, Николай, ты подводишь меня к тому, что вторжение в логр вполне мог осуществить хорошо подготовленный кибрайкер?

— Не возьмусь утверждать, Илья. Пока что я лишь информирую тебя о имеющих место общеизвестных процессах, чтобы ты мог строить свои выводы на основе объективной информации. Твои аналитические способности мне известны. Ну, а кто конкретно находится в твоем логре, мы выясним, не сомневайся…

В этот момент в виртуальном пространстве Храма Логриса появилась фигура Раули.

— Приветствую, Кристофер. — Сокура пожал протянутую руку. — Почему так долго? Мы с Ильей Матвеевичем уже успели…

— Извините, адмирал, — прервал его Раули. — Дело принимает серьезный оборот. — Он был мрачен и не пытался скрыть этого. — Не далее как сегодня утром с визитом на Гефест прибыл офицер мнемонического отдела флота. Он интересовался моей младшей дочерью, Эльзой. Вы можете пояснить, с чем это связано?

Сокура на миг задумался. Он искоса посмотрел на Илью, понимая, что тот не глухой и словосочетание «мнемонический отдел флота» расслышал со всей очевидностью.

Адмирал, несмотря на всю серьезность состоявшегося между ним и Горкаловым разговора, все еще пребывал в замешательстве от их внезапной встречи. Он хотел, но не мог абстрагироваться от прошлого, память чувств, все его существо нашептывало до абсурдного озноба: перед тобой Илья, ничуть не изменившийся, такой же логичный, сдержанный, преданный своим идеалам, понятиям чести, — тот самый человек, чей голос, пробившись сквозь помехи несущей частоты, прозвучал для лейтенанта Сокуры, как первый проблеск надежды в аду внезапного боестолкновения…

Дрожь прокралась вдоль позвоночника, пробежала мурашками по затылку.

«Здесь полковник Горкалов. Вызываю любого дружественного пилота в радиусе действия сенсоров…»

Адмирал вдруг явственно ощутил, как щекочет обоняние острый запах, прорвавшийся в рубку «Хоплита» через многочисленные пробоины.

Запах смерти. Флюиды пробитой гидравлики, смешивающиеся с запахом охлаждающей жидкости из поврежденного контура системы теплообменника бортового реактора.

Красные нули на датчиках боекомплекта.

Тени серв-машин неизвестного противника, надвигающиеся со всех сторон, и, как подтверждение только что прозвучавших слов, — далекие, стробоскопические вспышки тактовых залпов орудий «Фалангера» и объятый пламенем реактивных ускорителей контур «Ворона», совершившего прыжок через здания пар ковочных боксов…

Время не властно над подобной памятью.

«Мы слишком много узнали за последние годы, — внезапно подумалось ему, — сделали удивительные открытия и застыли у пограничной черты, топчемся на месте, не в силах переступить ее…»

Замешательство адмирала, длившееся всего несколько секунд, было вызвано тем обстоятельством, что вопрос Кристофера касался уже не общеизвестных фактов — он лежал в области, тесно связанной с секретными исследованиями. Раули был посвящен в суть производимых в пространстве десятого энергоуровня экспериментов, а вот Илья Матвеевич — нет.

Имел ли он право открывать призраку человека, погибшего четыре десятилетия назад, государственные тайны Содружества Миров?

А разве не Конфедерацию в данный момент защищал Илья, поступившись своими бережно хранимыми в душе чувствами к Шейле?

Если у адмирала и оставались сомнения, то сейчас они исчезли. Он не ошибся в своем предвидении — полковник Горкалов остался прежним и мог очень многое сделать во благо Содружества миров…

— Кристофер, нас здесь трое, — нарушил недолгое молчание Сокура. — Илья Матвеевич, поймите меня: прежде чем продолжать обсуждение проблемы, мы должны определить ваш статус.