Владимир Клубков - Последний бой адмирала Керченского

А в это время охранник протягивал Смитсону в камеру буханку хлеба и флягу. Смитсон отвинтил крышку фляги и понюхал: там был чуть разбавленный спирт. Охранник был старым собутыльником Смитсона. Оставалось около двух суток.

Капитан Шульце сидел в своей каюте и смотрел на своего первого помощника и не менее своего старшего моториста. А моторист чувствовал себя явно не в своей тарелке. Оно и неудивительно – предлагать такое капитану в военное время попахивало расстрелом! Первый помощник, напротив, вел себя так, как будто он только и делал, что предлагал капитанам дезертировать. Собственно, он имел на это право. Не дезертировать, само собой, а разговаривать с капитаном так запросто. Они были лучшими друзьями с Академии, и помощник знал, что Шульце и самого посещали схожие мысли.

- В разгар боя, когда мы уже выпустим все истребители, подгадать момент, когда весь флот двинется вперед… А мы тогда назад. Самым полным. Авось, никто и не заметит. А там до третьей разгонной и в гипер!

- Ну и куда? В империи нас никто не встретит с распростертыми объятиями! – Усомнился Шульце. – Там дезертиры никому не нужны.

- А мы это… - Моторист от волнения никак не мог заставить себя изъясняться внятно. – Ну, на свалку…

- Да, на свалку! – Подхватил помощник. – Там оставим нашу «Землю» и на катерах двинем на ближайшую свободную планету. Она находится как раз рядом.

При словах «свободная планета» Шульце поморщился. На свободных планетах обычно селились пираты и преступники, сумевшие сбежать из империи. И, если они не высовывали оттуда своего носа, то империя их не трогала. А если высовывали – то сами виноваты. Однако доводы казались ему вполне убедительными, и, если корабль сразу не будет уничтожен врагом, и если представится шанс оказаться позади флота, то…

- Хорошо, - кивнул Шульце. – Если будет шанс – я с вами.

- Вот и ладненько, - заключил первый помощник, и они обменялись рукопожатиями. До начала оставались почти сутки.

За три часа до выхода врага на дистанцию поражения адмирал объявил общую тревогу. По тревоге все занимали свои места согласно боевому расписанию, провинившихся отпускали с гауптвахты, и только заключенные карцера, которых на флоте Керченского не оказалось – всех уже пересажали в тюрьмы за год патрулирования системы – должны были оставаться на своих местах. Наблюдатели приникли к экранам, готовясь послать координаты стрелкам, стрелки приготовились эти координаты получить и тут же открыть огонь. Пилоты истребителей готовились отражать атаку, техники готовились принимать поврежденные машины. А авианосец «Земля» готовился драпать с поля боя.

Адмирал приказал принять боевое построение – имперские корабли обычно строились в линию, чтобы случайно отраженные лазерные лучи не попали в двигатели - однако ввиду специфичности врага, в этот раз было выбрано построение плоскостью. Впереди тяжелые корабли с дальнобойными лазерами, за ними авианосец, с флангов и тыла прикрываемый эсминцами, и в последней линии – легкие крейсеры и несколько переоборудованных гражданских судов. Такое построение позволяло как отражать атаки дальнобойных лазеров, так и быть готовыми к ближнему бою. Начался отсчет минут перед схваткой.

- Минута до вхождения противника в зону поражения! – произнес наблюдатель на мостике флагмана.

- Приготовиться! – сказал адмирал.

- Тридцать секунд! Двадцать! Десять! Пять, четыре, три, два, один! Противник входит в зону поражения!

- Ждем! – Адмирал постарался придать голосу как можно больше уверенности.

- Противник полностью в зоне поражения!

- Разобрать цели! – Скомандовал главный артиллерист. – Цели разобраны! – Тут же доложил он адмиралу.

- Огонь!

И натянувшиеся струны ожидания лопнули. Два линкора и семнадцать тяжелых крейсеров ударили по врагу главным калибром. Сконцентрированный свет мгновенно преодолел разделявшее их расстояние и не защищенные зеркальной броней корабли врага стали взрываться и разваливаться на части. Из двадцати одного атакованных кораблей врага двадцать оказались выведенными из строя. Секундами позже огонь флота пересекся на одном из дредноутов и тот также стал разваливаться на куски. Наблюдатели шарили электронными глазами в поисках новых целей… Но врага не было… Нет… Враг был! Но был не там, где его искали. Секунды понадобились наблюдателям, чтобы переключить сенсоры, и они успели увидеть, как враг атакует сзади и снизу.

- Нуль-Т! – Выдохнул адмирал. – Имперцы были правы…

Тяжелые корабли разворачивались к врагу, авианосец выпускал истребители. Эсминцы выпустили ракеты. Но поздно. Легкие корабли последней линии оказались полностью сметены. Вперед двинулись успевшие развернуться тяжелые крейсеры в тщетной попытке уравнять шансы. В ближнем бою корабли врага не уступали имперским, а было их больше. Крейсеры успели дать залп лазерами, уничтожив два линкора, после чего им пришлось маневрировать, уходя от ракет, и враг, сократив дистанцию, ударил из электромагнитных пушек. Восемь крейсеров флота были уничтожены, остальные, сумели выбраться из под огня и пытались перегруппироваться. Подоспевшие линкоры, чтобы дать им на это время, сдерживали наступающего противника. Один линкор был уничтожен огнем вражеских дредноутов, флагман – только поврежден, и продолжал отстреливаться. Крейсеры успели перестроиться и двинулись на врага. Эсминцы стали выдвигаться вперед, чтобы прикрыть их от ракет.

Первые помощники флагмана и «Земли» практически одновременно взглянули на своих командиров. Оба взгляда говорили: «Пора!»

В стельку пьяный моторист Смитсон как раз дополз от гауптвахты до поврежденного отсека гипердрайва.

- Друзья мои! Умрем с честью! – Произнес адмирал по общей связи. – В атаку!

И флагман на полном ускорении двинулся к двум дредноутам и четырем оставшимся линкорам врага, группировавшимся для лазерной атаки. Адмирал Керченский судорожно сжимал подлокотники кресла и мечтал о недопитой бутылке коньяка в своей каюте.

- Сваливаем! – Прошипел Шульце по внутренней связи старшему мотористу, и «Земля» двинулась в противоположную сторону.

Нестройный огонь врага, не ожидавшего столь самоубийственной атаки, тем не менее, срезав половину носовых отсеков флагмана, как консервным ножом вскрыл адмиральский мостик. Последнее, что увидел адмирал Керченский в этой жизни, была невероятно фантасмагорическая картина космического боя со вспышками взрывов, отстветом лучей лазеров ближнего боя и разлетающимися во все стороны обломками. А останки флагмана неслись неуправляемым снарядом на дредноуты врага, и те уже практически увернулись, пропуская его между собой, но в этот момент моторист Смитсон закончил набирать код запуска гипердрайва и произнеся «Поехали!» с блаженной улыбкой истинно пьяного человека нажал на кнопку ввода. Пространство вокруг скрутило, и то ли поврежденный драйв выплеснул энергию перехода наружу, то ли каким-то иным неизученным образом на дредноутах и окружавших их линкорах врага сдетонировали нуль-т установки, но все они взорвались. Пространство свернулось к центру, а потом развернулось в свое привычное состояние и обдало всех находившихся рядом шрапнелью из обломков обоих флотов и электромагнитной волной; а по подпространству пробежала сильная рябь, которая позже была названа коллапсом Керченского. На кораблях взрывались гипердрайвы и нуль-т установки, на не имевших драйва истребителях выходила из строя электроника.