Тимоти Зан - Путь уцелевшего

Однако Берш отказался, заявив, что ритуальное одеяние невозможно носить под скафандром, и убедил Формби, что он и его спутники готовы пойти на риск.

Из-за всех этих задержек группа смогла подняться на борт на целых три часа позже запланированного.

Как отметил Люк, компания выглядела весьма чудн о . Драск и Формби надели те же парадные наряды, в которых они щеголяли на первом официальном приеме, тогда как Фиса и солдат-чисс, несший знамя на древке, были облачены в гораздо более простую и функциональную униформу. Чак Фел, как и прежде, щеголял имперским мундиром, и Люк был готов поклясться, что четыре штурмовика приложили большие усилия к тому, чтобы их броня сверкала. Джинзлер сменил свой роскошный камзол на нечто простое и не столь обтягивающее. Зачем, Люк не знал. То ли Джинзлер думал, что на дредноуте будет грязно и тесно, то ли он просто устал изображать посла.

Каждый из четверых джерунов, надевших тяжелые коричневые одеяния с непременными волкилами в сине-золотистых ошейниках на спинах каждого, заметно контрастировал с Эстошем и его перевязкой на плече. Младший джерун долго спорил с Бершем на своем мелодичном языке и явно был несчастлив оттого, что другие спускаются вниз, а он вынужден остаться. Он стоял в стороне, оберегая раненое плечо, и казался еще более жалким и растерянным, чем обычно.

Люк, как всегда, был одет в черный комбинезон. Мара сменила платье на такой же комбинезон, как и у мужа – чтобы иметь свободу передвижений, если возникнет необходимость. Но из-за ее природной красоты и изящества Люку казалось, что она одета лучше него.

– В следующий раз, – прошептал Люк жене, когда они следовали за чисским знаменосцем по туннелю, – напомни мне захватить пару комплектов парадной формы.

– Я уже говорила, что ты и Хан – самые неряшливые герои галактики из тех, что мне когда-либо встречались, – ответила Мара.

Люк искоса посмотрел на нее. Ответ был типичен для Мары: подобные саркастические ремарки уже не раз доказывали свою полезность, помогая отвлечь оппонента или вызвать у него раздражение.

Но в этот раз Люк ощутил, что ответ вырвался у нее чисто рефлекторно. В ее глазах было что-то другое, какая-то странная сосредоточенность.

Устремив взгляд вперед, Люк погрузился в Силу. Если что-то встревожило Мару, ему тоже лучше держаться настороже.

Выйдя из рукава, они оказались в хранилище, которое было, наверное, вполовину меньше огромных складов на борту "Посланника Чафа". У переборок еще лежали контейнеры с потускневшей от времени маркировкой, но б о льшая часть огромного отсека была пуста. Все вокруг было покрыто тонким слоем пыли.

– Здесь удивительно чисто, – заметил Джинзлер, когда группа собралась в центре хранилища. Его голос эхом отразился от голых металлических стен. Посол оглянулся по сторонам. – Разве пыли не должно быть больше?

– Возможно, дроиды-уборщики еще функционируют, – ответил Фел. – Или, по крайней мере, функционировали до недавнего времени. И ремонтные дроиды тоже – видите, они заделывали трещины в корпусе.

– Эти машины функционируют по прошествии стольких лет? – в изумлении спросил Берш. – И никто ими не управляет, никто не чинит?

– На борту "Сверхдальнего перелета" все было автоматизировано, – пояснил Фел. – Иначе на каждый дредноут понадобилось бы шестнадцать тысяч одних только членов экипажа.

– Так мало? – удивился Берш. – Наш корабль размером не больше половины этого, но может вместить более шестидесяти тысяч джерунов.

– Да, но эти корабли не предназначены для перевозки колонистов, – заметил Фел. – Дредноуты – боевые корабли, самые большие из тех, что строились серийно до Войны Клонов. А вооружение и оборудование, которое они несут…

Формби многозначительно прокашлялся. Фел понял намек и замолчал.

– От имени Девяти Правящих семей Доминации чиссов позвольте приветствовать вас при этом торжественном и печальном событии, – начал аристократ. Его глубокий голос отражался от стен. – Мы стоим сегодня на палубе древнего корабля, ставшего символом отваги людей и преступной ошибки чиссов…

Пока Формби изощрялся в красноречии, Люк осматривал спутников. Он заметил, что Берш бормочет что-то на языке джерунов в свой громоздкий комлинк. Вероятно, пересказывает Эстошу ход церемонии, подумал Люк, удивившись, почему младший джерун остался на "Посланнике Чафе". Едва ли эта короткая прогулка могла принести сильный вред его ране. Единственная причина, которую смог придумать Люк – ранение Эстоша не позволяло надеть церемониальную одежду с волкилом.

Лично Люк находил такую причину смехотворной. Но он прожил в Новой Республике достаточно долго, чтобы уяснить: далеко не каждый аспект чужой культуры может быть понятен человеку. И если эти традиции и обычаи важны для тех, кто им следует, – они заслуживают уважения.

Внезапно что-то коснулось его разума. Джедай вздрогнул: он совершенно не ожидал испытать такое здесь, на "Сверхдальнем".

Люк повернул голову и посмотрел на Мару. Одного взгляда ее расширенных глаз было достаточно, чтобы понять: она тоже это почувствовала.

– Люк… – напряженно прошептала она.

– В чем дело? – спросил Формби, прервав речь. – Что случилось?

Люк глубоко вздохнул.

– Это… "Сверхдальний перелет", – сказал он, обостряя чувства до предела. Нет никакой ошибки. Они здесь. Разумы… Людей, не чиссов… Где-то глубоко внизу… Их много…

– Мы не одни, аристократ Формби. На борту есть уцелевшие.

Кто-то сдавленно ахнул.

– Что вы сказали? – переспросил Берш, отложив комлинк. – Вы говорите… уцелевшие?

– Если, конечно, чиссы не возят сюда экскурсии, – добавила Мара, напрягая свои чувства в Силе и пытаясь разобраться в ощущениях. – На борту есть люди. Как минимум сотня, возможно, больше.

– Но это невозможно, – заявил Джинзлер внезапно севшим голосом. – Корабль погиб полвека назад. Он мертв.

Мара нахмурилась, ослабив концентрацию и обратив часть внимания на Джинзлера. Его морщинистое лицо было напряженным, эмоции кружились вихрем, словно грозовые тучи во время урагана. Все ментальные барьеры стерлись под воздействием странной смеси надежды, страха и вины.

И в этот момент она поняла: он нисколько не лгал, говоря о сестре, улетевшей на "Сверхдальнем" вместе с другими колонистами.

Или она все еще на борту? Возможно, эта мысль и была причиной его эмоционального потрясения?

– Может быть, корабль и мертв, посол, – заметила Мара. – Но не все на его борту погибли.

– Да, – с наигранным безразличием протянул Фел. – Ситуация усложняется.

– Воистину так, – сказал Формби. Его пылающие глаза сузились. – Ситуация усложняется, и очень сильно.