Тимоти Зан - Охота на «Икара»

— Понятно, — сказал Никабар, бросив взгляд в мою сторону. — Так значит, вы знаете, где корабль?

— Еще нет, — вынужден был признать Наск. — Я только начал договариваться с Маккеллом, как появились вы. — Он покосился на меня с нескрываемой злобой. — Теперь, как я полагаю, необходимость в переговорах отпадает.

— Не совсем, — возразил Никабар. — Остальная команда поняла, что он пропал, и подняла тревогу. Нам необходимо действовать крайне осмотрительно, иначе мы рискуем повредить груз.

— Это будет ужасно, правда? — пробормотал я. Никабар посмотрел на меня, словно я был камешком, который он вдруг обнаружил у себя в ботинке.

— А это кто такие? — спросил он, махнув рукой в сторону остальных айиками. — Тоже призывники из торгового флота?

— Это охрана моего корабля, господин уполномоченный, — объяснил Брош, заметно ощетинившись, — видно, обиделся за своих телохранителей. — Они более чем компетентны в своем деле.

— Вскоре нам представится возможность удостовериться в этом, не так ли? — кивнул Никабар. Он отошел от стола и прошелся вдоль выстроившихся в цепь айиками, изучая их с таким видом, с каким все офицеры озирают новобранцев. — Я также полагаю, у вас для всех есть плащи-невидимки?

— Что? — с явным изумлением переспросил Брош. — Какие плащи?

— Это единственная возможность приблизиться к«Икару» на дистанцию, которая позволяет воспользоваться вот этим, — сказал Ревс, похлопав по высоковольтному разряднику в руке одного из бородавочников.

— Да, понятно, — кивнул Наск. — Верное замечание. Брош, у кого-нибудь, кто стоит на внешней охране, есть с собой плазменники?

— У некоторых есть, — ответил Брош, метнув из-под капюшона недобрый взгляд в сторону Никабара. Очевидно, он не привык иметь дело с уполномоченными высокого ранга. И уж определенно ему не больно-то нравилась манера их поведения. — Сейчас я позвоню им и спрошу.

— Нет! Никаких звонков, — остановил Броша Никабар, когда тот полез за телефоном. — Нельзя рисковать, что вызов отследят. Вот ты, ты и ты, — он ткнул пальцем в троицу айиками, — отправляйтесь к остальным и соберите у них все плазменники.

— Минуточку, — запротестовал Брош. — Вы не можете просто так отправить их. А как же Маккелл?

— Вы хотите сказать, что требуется более пяти ваших хваленых охранников, чтобы сторожить одного, закованного в наручники пленника? — с усмешкой спросил Никабар.

— Он прав, господин уполномоченный, — встрял Наск. — Маккелл крайне опасный человек, он уже ускользнул из нескольких ловушек. Эниг может сходить и проверить оружие.

— Я не хочу, чтобы кто-то из вас троих лишний раз выходил из этой комнаты, — возразил Никабар таким тоном, будто ему едва хватает терпения. — Вы не должны даже находиться в этой части города, не то что разгуливать по окрестностям.

— Сейчас Большой фестиваль, — раздраженно напомнил Наск. — Представители всех рас и народов свободно разгуливают бок о бок в праздничной толпе. Но если вы настаиваете… — Он кивнул трем айиками, которых отобрал Никабар. — Выполняйте приказ.

— И не забудьте принести один для меня, — добавил Никабар, когда троица уже подходила к двери.

— Вы не вооружены, господин уполномоченный? — удивленно спросил Наск, когда айиками уже вышли и закрыли за собой дверь.

— Вам прекрасно известно, что нет, — заметил Никабар. — Вы наверняка наблюдали через камеры внешнего обзора, как Эниг и его охранники проверяли меняна предмет оружия.

— Я хотел спросить, почему вы не вооружены, — пояснил Наск. — — Мне казалось, что все уполномоченные постоянно имеют при себе оружие.

— Большинство уполномоченных не находятся на корабле размером с «Икар» вместе с такими людьми, как Маккелл, который всюду сует свой нос, — напомнил Никабар. — Он бы уже давно раскусил меня, если бы я пронес на борт оружие.

— Да уж, ты всех нас обвел вокруг пальца, что правда, то правда, — проворчал я, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком горько и досадливо. — Особенно та небольшая речь, которую ты толкнул в машинном отделении. Очень милая деталь к личине.

Он насмешливо поднял брови.

— Отчего же? Мне казалось, я вполне явно выразил свою точку зрения, что паттхааунутгхов не любят лишь потому, что они более всех прочих рас Спирали открыты техническому прогрессу. Ты, должно быть, не очень внимательно меня слушал.

— Наверное, нет, — пробормотал я.

В голову мне ударил свежий всплеск адреналина. Я слушал тот разговор; слышал все, что мне надо было услышать. И того, о чем говорит Никабар, там не говорилось и не подразумевалось.

Следовательно, или он затеял со мной совершенно бессмысленную игру… или здесь происходит совсем не то, что я думаю.

Никабар снова повернулся к Наску, словно потерял ко мне всякий интерес, И тут я услышал самый замечательный звук, который я когда-либо слышал в жизни. Тихий, едва различимый и совсем не мелодичный звук. Но еще три минуты назад я готов был поклясться, что мне уже никогда не доведется услышать его.

Тихое сопение каликсирианского хорька.

Я был бы очень удивлен, если бы кто-то еще услышал его. Никто вроде бы и не услышал — или, по крайней мере, не подал виду. Никабар разговаривал с Наском тихим, но командным тоном — наверное, они обсуждали детали предстоящего налета на «Икар». А все айиками в моем поле зрения таращились на меня столь же неприязненно, как их приятели из соседней комнаты за несколько секунд до того, как я обрушился на них вместе креслом. Медленно, делая вид, что я решил ответить им таким же недружелюбным взглядом, я повернул голову и посмотрел на нижнее вентиляционное отверстие.

Там он и был, едва различимый в тени вентиляционной решетки: Пикс или Пакс, не разберешь, кто именно. Кажется, зверек вылизывал шерстку или выкусывал паразитов у себя на плече. Так же медленно я повернул голову и снова уставился на беседующих за столом На-ска и Никабара, пока никто не обратил внимания на мой интерес к вентиляционной решетке.

Никабар по ходу разговора время от времени косился на меня. Потом он сделал вид, будто только сейчас спохватился, что его бумажник все еще лежит на столе, и убрал его в карман. Я чуть-чуть, всего лишь на миллиметр, опустил одно веко и незаметно кивнул ему. Потому что это был не бумажник Никабара, а документы, которые я отобрал у агента паттхов в мире Дорчинда, того, которому хотел продать меня мой старый собутыльник Джеймс Фулбрайт. Да, видно, я здорово недооценил этого Томпсона, когда принял его за счетовода.

Никабар вывел меня из задумчивости:

— Полагаю, тебе очень интересно знать, что мы планируем

— О нет, не надо мне ничего рассказывать, — возразил я, не забывая вложить в свой голос ту горечь, которую я честно испытывал еще минуты две назад. — Обожаю сюрпризы.