Лоис Буджолд - Дипломатическая неприкосновенность

– Ну, Брен клянется, что у него на записях не зафиксировано, что Солиан поднимался на другие корабли. Полагаю, мне лучше проверить всех остальных, кто поднимался или сходил с кораблей за этот период. Солиан мог присесть для спокойной незаметной беседы – или чего-то более серьезного – с кем-нибудь в любом из бесчисленных закоулков на этих грузовых причалах. Кровь из носа у него могла идти или не идти.

– Причалы не так тщательно контролируются или патрулируются, – признал Бел. – Мы иногда разрешаем пассажирам и членам экипажа использовать пустые причалы для упражнений или игр.

– Хм.

Кто-то позже, безусловно, использовал один, чтобы сыграть в игру с синтезированной кровью.

После непритязательного ужина Майлз заставил Бела провести его через таможню в гостиницу, где разместили команды арестованных кораблей. Эти дыры были куда менее роскошны и более заполнены, чем те, что отводились для имеющих средства галактических пассажиров, и взбудораженные команды сидели там взаперти несколько дней, имея для развлечения лишь головид и себя самих. Майлза немедленно осадили старшие офицеры – и с двух кораблей Корпорации Тоскане, и с двух независимых торговцев, тоже вляпавшихся в эту историю, – жаждущие узнать, как скоро он намерен добиться их освобождения. Он прорвался сквозь гвалт, потребовав дать ему переговорить с медиками, приписанными ко всем четырем кораблям, и тихое помещение. После небольшой возни наконец образовался кабинет и квартет нервничающих комаррцев.

Майлз в первую очередь обратился к медику «Идриса».

– Насколько сложно постороннему человеку получить доступ в ваш лазарет?

Тот моргнул.

– Совсем не сложно, лорд Аудитор. То есть он не запирается. В случае необходимости люди должны иметь возможность попасть туда немедленно, а не отлавливать меня где-нибудь. Я и сам своего рода «скорая помощь». – Помолчав, он добавил: – Конечно, кое-какие медикаменты и оборудование содержатся в запирающихся шкафах и учитываются строже. Но что до остального, то нет необходимости. В порту всех, кто поднимается или сходит с корабля, проверяет корабельная служба безопасности, ну а в космосе – там вообще все просто.

– Значит, никаких краж у вас не было? Отправившегося прогуляться оборудования, исчезнувших лекарств?

– Очень мало. Я хочу сказать, народу на корабле полно, но это не та публика. Если вы понимаете, о чем я.

Медики с двух независимых торговцев поведали, что в космосе у них дела обстоят так же, но в порту от обоих требуют держать их маленькие департаменты запертыми, если их самих там нет. Майлз напомнил себе, что один из них, возможно, подкуплен и сотрудничал с тем, кто синтезировал кровь. Четверо подозреваемых, хе. Его следующий опрос выявил, что во всех четырех судовых лазаретах действительно есть переносные синтезаторы, входящие в стандартное оборудование.

– Если кто-нибудь проскользнет в ваш лазарет, чтобы синтезировать немного крови, вы можете определить, что вашим оборудованием пользовались?

– Если их потом помыли за собой… Может, и нет, – ответил медик «Идриса». – Или… а сколько крови?

– Три или четыре литра.

Озабоченное лицо медика просветлело.

– О да! Если, конечно, при этом пользовались моими запасами филлоткани и жидкостей, а не принесли с собой. Я бы заметил, если бы исчезло такое количество.

– И как скоро заметили бы?

– Как только заглянул бы в запасы, я думаю. Или во время ежемесячной инвентаризации, если не будет повода заглянуть раньше.

– Вы заметили?

– Нет, но… Дело в том, что я не проверял.

Только вот штука в том, что хорошо умасленный медик может запросто подделать инвентаризацию таких громоздких и неподконтрольных вещей. Майлз решил поддать жару.

– Причина, по которой я спрашиваю, – мягко проговорил он, – в том, что обнаруженная на полу причала кровь, спровоцировавшая эту злосчастную – и очень дорогую – цепочку событий, хотя изначально и была определена по ДНК как принадлежащая лейтенанту Солиану, оказалась синтезированной. Таможенный контроль квадди заявляет, что у них нет записей о том, что лейтенант Солиан когда бы то ни было проходил на станцию Граф, а это наводит на мысль – хотя, увы, и не доказывает, – что кровь могла быть синтезирована и по другую сторону таможенного контроля. Думаю, следующим номером нам следует проверить ваши запасы.

Медик со второго корабля Корпорации Тоскане, близнеца «Идриса», «Рудры», внезапно нахмурилась.

– Был…

Она осеклась.

– Да? – поощрительно проговорил Майлз.

– Был тот забавный пассажир, который зашел как-то ко мне и начал задавать вопросы о моем синтезаторе крови. Я тогда подумала, что он просто из числа нервных путешественников, хотя, когда он мне все объяснил, я поняла, что у него есть все основания быть таковым.

Майлз осторожно улыбнулся.

– Расскажите мне подробнее об этом вашем забавном пассажире.

– Он записался на «Рудру» здесь, на станции Граф. Сказал, что беспокоится, потому что если вдруг в пути с ним произойдет несчастный случай, то стандартный кровезаменитель ему не подойдет, и он сильно генетически модифицирован. И так оно и было. Я имею в виду, что поверила ему насчет несовместимости крови. В конце концов, для этого мы и возим собой синтезаторы крови. У него были длиннющие пальцы, с перепонками. Он мне сказал, что он амфибия, чему я не совсем поверила, пока он не продемонстрировал мне жабры. Его ребра раскрываются самым невероятным образом. Он сказал, что должен увлажнять жабры спреем во время поездок, потому что воздух на кораблях и станциях для него слишком сухой.

Значит, это совершено определенно не Дюбауэр. Хм. Еще один игрок? Но в той же игре или в какой другой?

Медик испуганно продолжила:

– В конце концов я показала ему мой синтезатор, потому что он выглядел таким встревоженным и непрерывно задавал мне вопросы. Я главным образом беспокоилась о том, какого рода транквилизаторы будут для него безопасны, если он станет биться в истерике всю дорогу.

Майлз твердо сказал себе, что если начнет с воплями носиться кругами, то скорее всего напугает молодую женщину еще больше. Поэтому остался сидеть, удостоив ее дерзкой улыбки.

– Когда это было? В какой день?

– Хм… За два дня до того, как квадди заставили нас всех покинуть корабль и перейти сюда.

Через три дня после исчезновения Солиана. Все лучше и лучше.

– Как звали того пассажира? Вы сможете его узнать?

– О, конечно. Ну, то есть у него же перепонки. Он сказал, что его зовут Фирка.

Майлз словно между делом спросил:

– Вы согласитесь повторить ваши показания под суперпентоталом?

Медик скривилась.

– Думаю, да. А это необходимо?

Ни паники, ни излишней бравады. Хорошо.