Сергей Дмитренко - Через горизонт

Я остался один на дне шахты. Стоял и смотрел на эту круглую пустоту, и что-то мне совсем не хотелось узнавать, что такое это было. «Может быть, это просто был газовый пузырь или естественная пустота такой необычной правильной формы», — пытался я себя сам успокоить, хотя в глубине души понимал, что все напрасно, и вот сейчас я столкнусь с чем-то непонятным и грозным, и потом отступать уже будет некуда. И от этого становилось противно и тоскливо на душе. Но, делать было нечего, я вздохнул и сосредоточился, пытаясь у себя вызвать состояние абсолютной внутренней сосредоточенности.

Пустота, теплота, свет, а потом внезапная вспышка озарения — и все, меня нет здесь, я глубоко, глубоко в прошлом, а может быть, и в будущем — мне непонятно, где и когда я нахожусь. Так глубоко, что в моем понимании нет значений, чтобы выразить эту бездну разделяющего нас времени. Может быть, это начало вселенной, а может быть, конец, но не нашей, а какой-то иной, той, что была до нас, а может быть и что-то еще, я не знаю. То, что меня окружает, нельзя назвать, нельзя выразить, это что-то совершенно чуждое моему разуму, я его не то, что не понимаю, я его даже воспринимаю с трудом. Оно мимолетно, находится здесь и в тысяче других мест, я никак не могу уловить, что это такое, одно существо или множество. Бесспорно только одно — оно разумно, но не так, как мы это понимаем. Чужой разум, холодный, бездушный, от него веет какой-то непонятной издевательской снисходительностью. Он везде и нигде одновременно, все заполнено им, он вне времени. Я даже не понимаю, где я, внутри него или снаружи. Но дела это не меняет.

Время спрессовывается, становится почти осязаемым, кажется, что я могу даже его взять и потрогать руками. А потом что-то происходит, мне непонятное, все исчезает, уходит в темную бездну времени, остается только маленький осколок этого нечто, закутанный в непроницаемую оболочку. Оно там, внутри, непонятное, но живое, погружено в вечную спячку. Теперь я понимаю, что пришло в наш мир, но откуда и что это такое, я по-прежнему не знаю. И почему оно творит все эти ужасы, я тоже не понимаю, мотивация его поступков для меня совершенно непонятна.

Мгновение — и я опять стою на дне шахты. Ничего не изменилось, вверху у мониторов я чувствую нетерпение фоксов, на самом краю свесилась длинная морда Лео. Я ощутил его беспокойство и поспешил его успокоить:

— Все в порядке, дружок, я уже вернулся.

— И что ты узнал?

— Теперь, я примерно знаю, что такое пришло сюда и натворило здесь таких дел, но, Лео, честное слово, от этого нам не будет легче, — И я передал ему все то, что увидел и почувствовал сам.

— Что будем делать? — деловито поинтересовался мой напарник.

Я опешил.

— Лео, да ты хоть понимаешь, с чем мы здесь столкнулись?

— Нет, — последовал невозмутимый ответ, — но ты с этим обязательно разберешься.

Я только хмыкнул. Эх, мне б такая уверенность. А вот уверенности я как раз и не чувствовал. Хотя было приятно, что в меня так верят.

— Я по-прежнему не представляю, что это такое. Знаю только, что ему здесь нет места, и чем скорее мы это найдем и уничтожим, тем будет лучше для всех.

— Что-то похожее на паутину? — поинтересовался Лео.

— Нет, это совсем другое. Как тебе сказать..., — я на мгновение задумался, — если можно представить себе квинтэссенцию зла в абстрактном виде, то вот это оно и есть. С ним невозможно о чем-то договориться, как-то сладить, с ним можно сделать только одно — уничтожить.

— Да-а, — вздохнул Лео, — дела, а получится? И ведь еще надо его найти. Как ты на это?

— Пока сам не знаю. Но найти надо и как можно быстрее. Думаю, что я смогу «это» учуять, что ли, почувствовать, когда оно будет рядом. А вот как это уничтожить…, — я задумался, потом продолжил, — впрочем, есть одна отличная идея. Хочу пригласить в гости одну нашу подружку. Мне почему-то кажется, что она с этим справится.

— Паутину! — Моментально догадался Лео.

— Да, точно.

— Но тогда ведь придется опять отправляться в этот, ее мир.

Я почувствовал его опасения и поспешил их развеять.

— Нет, Лео, не тревожься, я могу позвать ее и отсюда. Но пока для этого еще не пришло время, сначала этого непрошенного гостя надо найти. Направимся теперь в те миры, которые подверглись атаке в последнее время. Там след должен быть свежим, глядишь, я его и «учую». А сейчас пошли, попрощаемся с нашими помощниками, надо их поблагодарить за отличную работу, — и я направился к фоксам.

Надо ли говорить, как лисицы были расстроены таким поворотом дела, как им жутко хотелось отправиться со мной, об этом настойчиво просил меня Норум, но я не мог рисковать этими ребятами. Черт знает, какие фокусы могло еще выкинуть «это» при встрече. Надеюсь, что мои восторженные отзывы об их работе и обещание привлечь их к изучению этого объекта, при условии, что его удастся взять живым, помогли им пережить досаду расставания.

Прямо со спутника мы вернулись опять на базу, к гостеприимному наблюдающему.

Нас там с нетерпением ждали.

— Ну что, — буквально бросился к нам Ван Хорн, когда мы возникли на пороге его кабинета. Его даже не заинтересовала форма нашего внезапного появления, — есть успехи? Вы смогли что-нибудь установить? Что это такое?

Лицо его пошло пятнами волнения. Он забросал нас вопросами, но также быстро взял себя в руки.

— Ох, простите, сир, я не смог справится с нервами, еще раз простите. Прошу вас, — он повел рукой в сторону кресла, — и ради бога, рассказывайте, не томите. Есть ли успехи?

— Ну, если можно так сказать, — осторожно сказал я, усаживаясь в кресло и принимая гостеприимно протянутый бокал с искрящимся вином, — во-первых, мы установили, откуда «это» взялось, но мы по-прежнему не знаем, ни где оно обретается, ни что из себя представляет. — И заметив враз поскучневший взгляд Ван Хорна, я поспешил добавить, — а во-вторых, есть еще несколько положительных моментов! Я, как мне кажется, знаю, как уничтожить «это» и, есть надежда, что мы все-таки найдем эту тварь.

И я поделился с ним своими мыслями.

Ван Хорн немедленно воодушевился:

— Господи, неужели, наконец, мы справимся с этой заразой, — как мне показалось, на глазах наблюдающего появились слезы. Он заметил мой взгляд, — простите, сир, но этой напасти погибли миллиарды разумных существ в сотнях миров. За эти годы мы просто превратились в кучу трусливых, беспомощных идиотов. И это с нашей-то невообразимо сложной техникой и всей доступной нам технологией. Скажите, сир, что же это за напасть такая, что с ней невозможно сладить?

И я «успокоил» наблюдающего:

— Я и сам точно не знаю, что или кто это такое.

— Как же тогда вы собираетесь найти «это»? — в словах Ван Хорна я опять уловил сомнение. Впрочем, он и не пытался скрыть его.