Сергей Дмитренко - Через горизонт

— Дорум, как часто вы меняете персонал на станции?

— Исследовательский состав меняется раз в полгода, а вот военные остаются здесь на три года, потом прилетает новая смена.

— А всякие технические и вспомогательные службы?

— У них тоже контракт на три года.

— А почему именно три года? — Поинтересовался я.

— Тяжело оставаться здесь на дольше, сир. Рядом с этим, — и он кивнул на находившийся рядом с нами огромный овальный экран, — просто невозможно оставаться дольше, как-то незаметно, но это воздействует на людей.

— Понятно. А кстати, как вы между собой, называете этого? — я тоже кивнул в сторону экрана и с интересом посмотрел на замявшегося начальника станции. По его лисьему лицу было видно, как ему неудобно, но он ответил:

— Страшилище, сир.

Я задумчиво посмотрел в иллюминатор, где вдалеке, на фоне очень далеких звезд, виднелся клубок чего-то непонятного туманного.

"Эх, бедный, бедный Йорик. Ты даже не знаешь, что ты страшная угроза всему живому, да и неживому, наверное, тоже. Ты, как ребенок, что-то там мастеришь, пуская слюни, совершенно не замечая окружающего, а оно внимательно, холодно наблюдает за тобой, готовое моментально наброситься на тебя, стоит тебе хотя бы на шаг выйти за пределы дозволенного". Мне стало жалко этого всемогущего и такого несчастного дурачка. Я ведь чувствовал к нему симпатию, он ни в чем не был виноват, его таким сделали, причем без его согласия. И теперь я должен его уничтожить, другого выхода просто не было. Один, но здоровый, должен уничтожить другого, но больного, не поддающегося никакому излечению. Вот ведь кара какая. Мы — разные, но мы и одинаковые, обоих нас, как братьев, связывал этот ОП. Да вот только одному из нас повезло, а вот другому…

И я непроизвольно мысленно потянулся туда, вглубь этого странного образования, где находился этот несчастный. И тотчас же на меня обрушился шквал безумных мыслей. Их и мыслями назвать было нельзя. Это был бред неизлечимо больного мозга, своими видениями и болезненными образами подавляющий, завораживающий и обволакивающий. Выдержать такое было просто невозможно, я мгновенно прервал связь, пока это меня не засосало.

— Крис, что с тобой происходит, — почти кричал у меня в голове голос Лео.

— Сир, что с вами?

Я увидел встревоженное лицо Дорума и не менее встревоженную морду Лео.

— Ничего, ничего, дружок, успокойся. — Мысленно успокоил я своего верного друга. — Это я по дурости попытался связаться с нашим подопечным. Ну, и поплатился. Лео, это просто кошмар, это не передать никакими словами. И гадко, и одновременно завораживает так, что оторваться нельзя.

— Это было глупо, вот так, без подготовки, — продолжал отчитывать меня Лео. — Обязательно должна быть подстраховка, ты ведь прекрасно знаешь, что так нельзя, и все равно действуешь как мальчишка.

— Ну, не ворчи, не ворчи, ведь все обошлось, это произошло случайно. Зато я теперь представляю, какая каша в голове у этого Йорика.

— Что это за имя такое странное?

— Да был в старину один такой несчастный, у которого был шут с таким именем.

— И что?

— Да так, ничего, просто вспомнилось почему-то. Давай лучше успокоим Дорума, видишь, как он встревожен.

И я обратился к начальнику станции:

— Все в порядке. Это я сделал ошибку — попытался порыться в голове у вашего подопечного.

В ответ — потрясенные лица наших сопровождающих.

Мне стало неудобно, я совершенно не собирался ничего такого делать, все получилось как-то самопроизвольно, само собой, под влиянием момента. И совсем не надо было этого им объяснять, вон какие у них удивленные лица. Я их понимал, хорошо понимал. Они здесь годами работали за этой многометровой броней, защищенные всевозможными полями, под гнетом постоянного ожидания беды, а я появился невесть откуда и вот так безрассудно взял, и в первые же мгновения своего пребывания здесь связался с этим жутким монстром.

Чтобы сгладить ситуацию, пришлось продолжить:

— В этом не было ничего безрассудного, поскольку мы, э-э… в некотором роде хорошо знакомы. — И игнорируя их полнейшее непонимание, продолжил, — нам бы хотелось сейчас попасть в свою каюту, это возможно, Дорум?

— А-а? Да…, конечно, сир… Сейчас мы пройдем…, — ошеломленно бормотал тот.

— Вот и чудесно. Потом мы будем готовы встретиться со всеми вами и обсудить решение проблемы.

Здесь я опять услышал встревоженную мысль Лео:

— Крис, ты что задумал?

— Да ничего особенного. Просто надо нам с тобой посмотреть на все это поближе, своими глазами, слетаем туда, посмотрим, что и как, прямо на месте. Ты только взгляни на их лица, — я мысленно рассмеялся, — их всех сейчас удар хватит. Черт меня дернул сказать им, это для них оказалось настоящим шоком. И теперь гораздо легче и проще будет смыться незамеченными из закрытого помещения, что скажешь, мохнатый?

— Надеюсь, что это не опасно, и ты хорошо знаешь, что делаешь, — только и сказал мой напарник.

— Не волнуйся, Лео, все будет нормально. А теперь идем, нас ждут.

И мы направились в наши апартаменты.

Апартаменты представляли собой две смежные небольшие комнаты, явно наскоро переделанные под жилые. В них еще оставались следы недавно наспех снятого оборудования. Пару навесных коек, небольшой столик, пару стульев, крохотная душевая, а на стене — небольшой, красивый, явно выпадающий из всей аскетической обстановки, переливающийся пейзаж какой-то планеты. "Интересно, где они его откопали, наверное, из чьих-то личных запасов, не иначе. Да, обстановочка явно не та, что на базе командора Берена. Все-таки военные живут лучше ученых, это, кажется, справедливо для всех миров. Наверное, считается, что науке удобства не нужны, мешают думать, отвлекают от решения проблем или такой «ненавязчивый» быт устраивают себе сами ученые, вечно погруженные в свои проблемы и часто не замечающие окружающую обстановку".

И словно в ответ на мои мысли я услышал смущенный голос Дорума:

— Сир, приношу вам свои извинения за столь неподобающее жилье, но мы буквально несколько всего часов назад узнали о вашем прибытии на базу.

Я только рассмеялся в ответ:

— Это полнейшая ерунда, дорогой Дорум. — И легкомысленно, не подумав, добавил. — Тем более, что мы не собираемся здесь надолго задерживаться.

Это сбило его с толку.

— Но, сир, мы думали… нам сообщили, что вы… собственно поможете нам с решением этой проблемы, — и он кивнул куда-то в пространство, за борт. — И мы думали… мы надеялись…, — и здесь он окончательно сбился и замолчал.

— Все правильно. Мы поможем вам. Мне кажется, что я знаю, как справиться со всем этим, но надо еще раз все хорошо обдумать и проверить. Я несколько неправильно выразился. Мгновенного решения я не обещаю, но мне кажется, что я понимаю, как подступиться к этой проблеме.