Jamique - Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

Она сглотнула, приходя в себя. Что это с нею? Лея хмуро взглянула на Мару. Ученица императора так и не опускала взгляд.

— Для чего ты живёшь? — спросила она.

— Что? — изумилась Лея.

— Для чего ты живёшь?

— Ты всегда между делом решаешь мировые проблемы?

— Нет. Свои я уже решила. А для чего живёшь ты, я не понимаю.

Лея какое-то время молчала, не собираясь разговаривать с этой… потом не выдержала:

— Какое-то время назад у меня была цель.

— Победа Альянса? — Лею кольнуло непритворное пренебрежение в голосе Мары. Так взрослый отзывается об играх ребёнка. — Зачем тебе это?

— А зачем тебе — победа Империи?

— Империя уже победила, — негромко сказала Мара. — Наш плацдарм для власти. Для могущества.

— О, какая патетика, — усмехнулась Лея. — Могущество.

— Могущество — от слова «могу», — ответила Мара. — Возможность осуществиться. А патетикой это является лишь до тех пор, пока не становится жизнью.

Лея удивлённо посмотрела на свою ровесницу, негромко роняющую слова. Патетики в ней точно не было.

— Тебе приказал поговорить со мной император?

— Нет, — ответила Мара. — Я просто говорю.

Она пошевелилась в кресле, рассеяно улыбнулась, провела по лбу, убирая выбившиеся волосы.

— А тебе стоит твои лохмы состричь, — сказала она Лее.

— Что?

— Постричь волосы, выкрасить их в более тёмный цвет. И никогда в жизни не носить платья. Эта чушь альдераанского дворца, наследная принцесса. Ты никогда не пыталась быть собой?

— Я и есть…

— Не-е-е-ет…

Улыбка.

— Никакая ты не есть. Только то, что нарисовал сначала твой папочка, потом — товарищи по борьбе.

— А ты не…

— Неа. Ты же почувствовала, верно? Когда говорила с императором. Почувствовала, какая ты на самом деле?

— Я…

— Было приятно душить Джаббу?

Лея вскочила. Потом села опять. Посмотрела на свои руки. И медленно разжала кулаки.

— Да-да, — сказала Мара. — Я надеюсь, что тебе было очень приятно. Убивать эту толстую тушу. Перебросить цепь, обхватить, дёрнуть, слышать и чувствовать, как ломаются позвонки, как он — медленно — теряет сознание и жизнь. Тссс.

— Что?!

— Ты сейчас хочешь сказать, что защищала брата. Брата, Хана и всю ту вашу компанию. Что это была тщательно разработанная операция. Шшш… Не говори ерунды.

— Ты…

— Когда ты перестала любить Хана? Это было щелчком? Или постепенно? Или ты до сих пор не хочешь признаться себе, что это — пустое место, враль и пустозвон, в котором для тебя ничего нету?

— Да что ты несёшь? — без истерики, даже безо всякой бурной эмоции спросила Лея. Просто удивлённо спросила.

— Я была там.

— Где?

— У Джаббы. Следила за вашей компашкой. Нашла кого спасать, принцесса.

Лея встала и прошлась по каюте.

— Ты там была.

— Да. Глупо, девочка, чрезвычайно глупо. Раз уж готовите такую операцию с ловушкой — просчитайте все варианты. Ты шла не на поединок или бой — на плен. А плен у мафии…

— Ты знаешь? — а вот это уже была грань истерики.

— Ну и что? — спросила Мара. — Да, знаю. Видела. И вообще сама там была. В роли танцовщицы, — она вдруг улыбнулась. — Великая Сила, даже мафиози не лишены какого-то языкового лицемерия. Танцовщицы — что шлюхи, но почему-то их упорно продолжали называть танцовщицами, — она рассмеялась.

— Но ты…

— Но я сильный форсьюзер, — усмехнувшись, ответила Мара. — Нас всех готовят к различного рода дерьму — однако я предпочитаю есть его только в случае крайней необходимости и приготовленном по особому рецепту. Там необходимости не было. Никакого вживания в сообщество, несколько дней работы. И куча сексуально озабоченных, легко внушаемых придурков. Было забавно наблюдать, как они занимаются любовью сами с собой, — хихик.

Лея как будто окаменела.

— Да, тебе повезло меньше, — кивнула Мара. — Способности на нуле. Но меня больше удивило, что ты не просто не пыталась их использовать — ты не ожидала…

— Он же хатт!

— А у хатта есть свита. Из человеков и гуманоидов. Твоя бабка могла бы много по этому поводу рассказать. По поводу нравов и обычаев в таких кругах, о моя юная и наивная принцесса. О да, — тихо усмехнулась она, глядя на реакцию, — в сказочных сказках принцесса невинна и чиста… даже в логове разбойников. Мне тебя не жалко. Потому что ты освобождала придурка, который не стоит, чтобы в него плюнули. Потому что ты не подумала, отважная героиня, что в логове Джаббы тебя не убьют — попользуются твоим телом. Потому что всё это было сделано без мозгов. Мне тебя не жалко. А это многого стоит.

— Да? — спросила Лея одними губами.

— Да. Ты убила Джаббу своими руками, — улыбнулась Мара. — До уважения далеко… по жизни. Но стержень в тебе есть.

Лея вдруг засмеялась. Нервно, но не истерично.

— И что мне делать?

— Жить, — Мара встала и оказалась рядом. — На «Исполнителе» классные парикмахеры. Даже не дроиды.

— Нет, ты не в своём уме.

— Да разве? Скоро будет бой. С противником, которого никто в глаза не видел. Который всеми нами играл, как тряпочными марионетками. Который, возможно, находится в нас, составляет важную часть нашей сущности. Который, возможно, непобедим. Который сулит нам поражение — смерть, плен. Чем не повод хорошенько оттянуться?

Лея смотрела на Мару.

— Ты расскажешь мне, что здесь произошло?

— Что знаю — скажу. И что не совсем уж секретная инфа. Устроит?

— Да.

— Пошли.

— К парикмахеру?

— Конечно.

— Ты хочешь поговорить с Кеноби, — без выражения сказал Вейдер. Он привёл Люка в его же каюту. Люка это гораздо больше устраивало, чем разговор на нейтральной или общей территории.

— Да.

— Объясни мне смысл этого действия.

— Он… — Люк задумался. — Он… С ним что-то не в порядке. Я не в плохом смысле. То есть, не в оскорбительном для него. С ним просто плохо. И ему от этого плохо.

— И что?

— Мы… связаны.

— Безусловно, — кивнул Вейдер. — И?

— Только я могу понять, что с ним происходит. Только передо мной он откроется. И только я…

— Сможешь ему помочь?

Фраза не была подобна пощёчине — пощёчиной и была.

— Да, мне ты уже помогал, — кивнул Вейдер физиономии Люка. Ни жалости, ни сочувствия — холод. — И если ты срочно не перестанешь быть дураком, твоя помощь откликнется на тебе. Кеноби перед тобой не откроется — опять солжёт. Он будет лгать до тех пор, пока его не начнут бить. Чем и занимается сейчас профессионал.

— Кто?

— Ты её не знаешь.

— Её ?

— А что? Какие-то фобии относительно лиц женского пола?

— Тебе смешно…

— Перестань быть тряпкой. Тогда тобой не будут вытирать пол.

— Послушай, — Люк выпрямился. — Я не тряпка. Я просто другой, чем ты. Ты любую инаковость считаешь слабостью?