Jamique - Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

…Кто из нас орк, кто эльф — не всё ли равно…

— Рэк, — сказал тот, не поворачиваясь от широкой арки окна, — ты их слышал. Что делать будем?

— По-моему, ты слишком быстро впадаешь в панику.

— Я?!..

Разворот от окна.

— А, — сказал он, — вот ты и пришёл в себя, мой дорогой первый отличник в школе.

Тот успокоился так же внезапно, как вспылил.

— Я не имел в виду, — произнёс он, — «ой, какой кошмар, что будем делать, спасайся, кто может!» Я всего лишь хотел от тебя услышать некие конкретные планы на будущее.

— Может, — ответил он с иронией, — сценарий перепишем?

Тот отреагировал на это удивительно по-деловому.

— Под этим рабочим термином подразумевается довольно много понятий. Но, если я тебя правильно понял, то: нет. Сценарий этих действий мы переписывать не будем.

— Ты всё такой же ортодокс?

— В отличие от тебя, я никогда не забываю о том, зачем мы здесь стоим.

— Поставлены.

— Нет. Стоим. Поверь, нас никто не ставил. Это досужие выдумки тех, кому наше существование мало приходится по вкусу.

— Все, кто узнавал о нашем существовании, раньше или позже или умирали, или смирялись с нами, — произнёс он равнодушно.

Его школьный приятель внимательно взглянул на него.

— Я не чувствую в твоём голосе энтузиазма, — заметил он.

— А по поводу?

— Того, что мы непобедимы.

Он криво усмехнулся:

— Непобедимы раз, непобедимы два, непобедимы тысяча сто раз, а потом произойдёт нечто…

— Каков пессимизм, — заметил мессир.

— Теория вероятностей, шеф. Всего лишь теория вероятностей.

— Что у тебя по математике в школе было?

— Это столь же не важно, как то, что у меня в школе было по языкам. Пока работал, выучил.

— Рэк, — сказал мессир мирно, — скажи мне только одно: хоть кто-то из твоих подопечных догадывается, в чём дело?

— Они все в гиперпространстве, — поморщился он. — Ушли, гады… значит, набрели на что-то столь сверхважное, что считают нужным…

— Стой, — тёмная рука схватила его за плечо. — Ты хочешь сказать, что…

— Тот же Борск, — ответил он, стряхивая с себя руку. — И весь «Дом-два». Они якобы полетели на новое место дислокации, ушли с того места, которое может быть вычислено имперцами. Но последнее, что я уловил от этого ботана, указывает на то, что мысли, к которым он пришёл, заставляют его пойти на всё, чтобы мы о них не узнали. Это опасение высшей категории. Страх. Он нас испугался. Разумно испугался. А значит, понял, или хотя бы почувствовал, что мы собой представляем. Или предположил.

— Их надо убить, — жёстко сказал мессир. Сейчас он стоял перед ним. — Едва они окажутся в реальном пространстве, их немедленно надо уничтожить. Сделай что угодно. Подстрой несчастный случай. Сымитируй нападение импов, пиратов, близкий выход от звезды — не важно! Эти подлецы едут сдаваться императору. И если они доедут, то Палпатин сложит два и два, и…

— Значит, — прищурился он крайне насмешливо, — мы всё-таки переписываем сценарий ?

Куай-Гон аккуратно раздвинул серебристое сияние и приветливым жестом пригласил Оби-Вана за собою. Сайрин уже стоял при входе. Оби-Ван споткнулся от неожиданности. Он не подумал…

— Что? — спросил его Куай-Гон.

— А… ваша полянка… она…

— Окружена миром Великой Силы, — немного занудным голосом ответил его учитель. — Здесь, Оби, понимаешь ли, всё окружено миром Великой Силы. И всё им и является. Пропитано. Состоит.

Хэмер ухмыльнулся.

— Учитель, — спросил он, — мне подпихнуть его рогами?

— Не надо, — строго сказал Куай-Гон. От уголков серых глаз бежали лучи морщинок, а в самих глазах за усмешкой скрывалась крайняя серьёзность. — Он пойдёт сам. Правда, Оби?

— Но я думал… — промямлил Оби-Ван, — что там, откуда вы пришли, целый мир.

— Там, где ты сейчас стоишь, — уточнил Куай-Гон и обвёл полянку рукою.

Оби-Ван пригляделся. И увидел то, чего не видел раньше. Локальность.

То, что он принимал за бескрайний лес, полный шумов и звуков, оказалось некоторым количеством деревьев, которые немного поодаль стояли столь плотно, что не был виден сочившийся через них туман… и это был не туман. Если пройти буквально шагов пятьдесят, а где-то всего лишь десять — уткнёшься во всё ту же непроницаемую серовато-серебристую стену. Мир Великой Силы.

Полянка была центром неправильной окружности, за которой пространство гасло. Бабочки, лето, трава, солнце, заливающее лес, были лишь внутри этой маленькой сферы…

Оби-Ван, поражённый одной мыслью, запрокинул голову. И тут же, в беспредельном ужасе, сдержав крик, шагнул в отогнутую учителем занавеску Силы.

Там были скальные породы. Сталактиты. Мерное капанье воды. Темнота. Пещера.

— …Хвала Силе, — выдохнул Оби-Ван, с облегчением утыкаясь во влажную каменную стену. Над головой был сырой и совершено нормальный каменный свод. Сыро. Холодно. Мерзко. Реально.

Щелчком зажигалки был произведён язычок пламени. Через секунду пламя перешло на доисторический светильник: жгут из пакли, плавающий в масле. На ещё один светильник. И на ещё.

— Вот так мы и живём, — сказал Куай-Гон, возясь с очередной плошкой с маслом. Сайрин стоял у глухого сейчас входа и следил за действиями немолодого джедая. — Посреди пещеры разводим костерок. Есть здесь не надо, хоть это утешает. Отсюда есть ход на поверхность, какую себе создал Сайрин. Горы, горы. Довольно большое количество гор. Все — под открытым небом.

— Таким же?

Куай-Гон повернулся к нему от последнего зажжённого светильника. Возможно, в этом был виновен недостаток света. Но лицо учителя казалось резким и почти старым. И в глазах, где метались язычки неровного пламени, не было ни капли того солнечного легкомыслия, радости жизни и тепла, которое Оби-Ван увидел на полянке.

Глаза сурового, многотерпеливого, несколько раз почти смертельно раненного жизнью человека. Никакой ласки, тяжесть. Обнажённое горе. Нет. Не так. Не горе. Горе — лишь вторая стадия боли. Острой боли от удара, подлости, лжи. Потом горе проходит. И наступает либо отчаяние, либо — ты берёшь меч, ты идёшь в путь, ты знаешь, что можешь не дойти, но ты — воин, и ты будешь сражаться, ты будешь выжидать, ты будешь терпеть — но ты войдёшь в замок своего врага и убьёшь того, кто надругался над твоими друзьями.

…И ему не поможет глубокий ров, и отравленные копья на стенах, и стража, и тайные замки, и собственное мастерство. Тебе нечего терять, и в конце пути ты найдёшь смерть, но в смерть ты возьмёшь с собою — своего врага.

И сквозь все преграды, и сквозь всю толщу времени тебя проведёт — твоя умершая от горя душа. Тебя не увидят, ибо ты умер…

— Оби!

— А?!..

Куай-Гон стоял рядом с ним и заглядывал ему в глаза. Тут же был и забрак, и он не больше не ухмылялся. Та же суровость была в глазах и на лице. Два воина. Воина, которые поклялись отомстить.