Селия Фридман - Рожденные в завоеваниях

Ему и в самом деле стало забавно. Жизнь на Гарране не только заставила Ламоса сбросить лишний вес, но также дала попробовать и новые удовольствия, которые существовали лишь там, где завоевывали и покоряли новые территории. Ламос стал другим человеком — человеком, которого больше не интересует только удовлетворение запросов плоти. Древняя браксанская кровь, которая текла в его жилах, несмотря на плохое начало, наконец нашла удовлетворение в битве. Не в звездной Пустоте, где человек так погружен в управление машинами, что ему на самого себя просто не остается времени, а в реальных сражениях. Сражениях на поверхности планет. Меж кровью и грязью, насилием и грабежами Ламос наконец обрел себя.

— Я говорил, что кое-чем тебе обязан, — сказал он Затару. — Готов расплатиться по долгу.

— Расскажи мне про свое влияние среди офицеров твоего флота.

— Все зависит от того, что тебе требуется. Командирам нравится, что среди них есть браксан — при условии, что он не угрожает их ценной неофициальной иерархии, сложившемуся порядку подчинения. Я кое-что сделал, чтобы облегчить им жизнь, и, когда придет время, они отдадут мне должное, не сомневайся. Так чего ты хочешь?

— Ты знаешь о деле Кейегги? — спросил Затар.

— Это означает, что за этим стоишь ты?

Годы могли научить Ламоса выглядеть и действовать, как браксан, но потребуются столетия, чтобы он понял, что есть такт.

— Твой флот призовут следующим, — не среагировал на провокацию Затар. —Дисциплинарная акция против Кейегги, и, может, еще нескольких планет.

— А-а, — произнес Ламос, затем, улыбаясь, спросил: — А какое отношение к этому имеет Курш?

— Курш?

— Нынешняя наша цель. Планета высоких технологий с пятью колониями, решительная и независимая… Ты, наверное, про нее слышал? — Ламос поразился, когда Затар замотал головой, да так резко, чтотрудно было поверить в его искренность. — Кайм’эра, со всем уважением к тебе, у моего флота есть другие дела, более важные, чем выполнение роли межзвездной полиции на территории, к которой мы даже не приписаны. Мы планировали эту операцию с Куршем много жентов. Не могу представить, чтобы кто-то от нее отказался. И ради чего? Чтобы шлепнуть по слабеньким ручонкам, тянущимся к Холдингу? Знаешь ли, мы не приграничный флот.

— Ты гарантируешь это? — спокойно спросил Затар.

— Конечно, — глаза Ламоса заблестели. — За определенную цену.

Кайм’эра поднял одну руку и показал кольцо, сидящее на указательном пальце.

— Планета, — Затар снял драгоценность, предлагая ее Ламосу. — Симпатичная планетка, недвижимость как раз рядом с Военной Границей. Ты, вероятно, с ней знаком. Я внес кое-какие улучшения, — добавил Затар.

— Я навсегда покинул эту часть Холдинга, — Ламос взял кольцо. — Но, несомненно, планетка ценна в коммерческом плане. Я прослежу за местонахождением своего флота, — поклонился он Затару.

(Честь нации — равно гордость нации. Давайте никогда не нападать исподтишка, как делали мучители наших предков, говорить слова, только чтобы потом оправдать их действиями. Давайте встретим наше будущее с национальной гордостью, которая станет священной, поэтому независимо от искушения, независимо от цены, мы сами никогда не уподобимся нашим мучителям, и наше общество да не уподобиться их обществу!)

— У нас нет выбора, — официально заявил Йирил. — И что более важно, у нас нет времени. Кайм’эра, мы спорим уже много дней — и с каждым днем Холдинг становится слабее, его власть и его имидж. Есть только один путь, открытый нам, и очень мало вариантов, из которых можно выбирать. Поэтому ради блага Бисалоса я намерен требовать немедленного решения этого вопроса. Если хотите, можете голосовать за разрушение, но вы должны сознавать, что делаете. Кайм’эра, руководствуясь своим правом кайм’эра Бисалоанского Холдинга под Бракси/Алдоусом, я представляю следующий вопрос на обсуждение: кайм’эрат должен выбрать из своих рядов одного человека, который станет действовать как номинальный правитель Холдинга, и этот человек должен получить реальную власть, чтобы он мог в этой роли действовать по-настоящему эффективно. Учитывая настоятельную необходимость в таком человеке, мы должны сделать это безотлагательно. На эту роль я предлагаю Затара, сына Винира и Ксивы, и признаю, что он — единственный среди нас, кто способен немедленно навести порядок в Холдинге, причем без особого ущерба.

Установилась тишина, Затар поднялся и, как того требовала традиция, покинул Зал. И тут же начались споры и очень жаркие.

Хотя вопрос, по правде говоря, был надуманным.

Анжа стояла одна в куполе для наблюдения. Она послала гневный ментальный импульс к звездам. «Я потеряла его!» Она скользнула ментальным щупом по планете и прошла сквозь нее, потом ее ментальный щуп пронесся мимо полудюжины кораблей-разведчиков и вошел в мыслительнные потоки какой-то колонии. Ее поиски напоминали желание раненого воина успокоиться, созерцая несчастья других. «Мы были так близки к победе! Мы могли выиграть эту проклятую войну! — и наконец, самая главная боль: — Теперь я никогда до него не доберусь. Его привяжут к Бракси цепями…» Анжа проплыла сквозь множество сознаний, подслушивая мысли одного и затем переходя к другому. Так далеко впечатления были туманными, но само действие успокаивало, словно напоминало ей, что другие тоже страдают, другие тоже знали потери и горечь отчаяния. Инстинктивно Анжа стремилась к более знакомым сознаниям, людям, ментальное состояние которых в тот момент походило на ее собственное. Она вчитывалась в их сознание — и это ее тревожило.

«… потерян для меня навсегда, мой любимый… Как бы мне хотелось вернуть тебя к жизни!»

«… пустота, и боль, и страстное желание… Я все еще хочу, но только тебя…»

«… когда пара расходиться, что остается? Ради чего жить?»

Потрясенная Анжа убрала свой ментальный шуп из этой незнакомой области и ограничила свои мысли только собой. Она боялась повторить попытку. Что это значит — мысли, которые притягивали Анжу, не руководствовались амбициями или досадой на проигрыш, а говорили о разрушенной связи с любимым? Она так долго жила со своей навязчивой идеей, что прекратила о ней задумываться. Азеанцы заключают союз на всю жизнь, неужто и с Анжой это произошло? Неужели один-единственный азеанский инстинкт в конце концов все-таки оказался в ней истинным? Проявился нормаьно, как у обычных азеанцев? Хаша! Если дело обстоит именно так…

— Я подумал, что ты можешь быть здесь, — проговорили за спиной.

Анжа обернулась.

— Тау! Ты меня напугал, — слеза катилась по щеке, женщина быстро вытерла ее. Руки у нее сильно дрожали. — Я пыталась убедить себя, что невозможно иначе. Но я не смогла, — негодование вновь накатило на Анжу. — В любом случае, что они о себе возомнили? Я годами служила им, а они связывают мне руки на пороге триумфа! Они и их проклятая честь… Я могла бы закончить Войну!