Селия Фридман - Рожденные в завоеваниях

— Со всем моим уважением к Военному Управлению, я сам уже начал эту работу, — осмелился вставить Херек. — Когда вы впервые упомянули о своих подозрениях…

— Нет необходимости извиняться, командующий соединением. Мне нравится ваша инициатива и ваши умения. Я не сомневаюсь, что вы сможете обработать эту новую информацию и соответствующим образом переориентировать свои планы.

— Конечно, лорд-командир, — Херек склонил голову, дрожа от волнения.

«Ты — мой», — подумал Затар. Это был отличный старт.

— Я надеялся…

«К вам пришел посетитель», — информировал компьютер. В подтверждение прозвенел звонок.

— Кто?

«Первый Меч Сезал».

— Впустить.

Дверь с шипением отворилась.

Сезал представлял собой сплошной синяк, точно как Затар, но открыто демонстрировал раны, причем с гордостью, и не применял никакой косметики, чтобы скрыть их. Его глаза были красными, но смотрели внимательно, казалось, его лицо вытягивалось от боли, когда он заставлял себя сделать очередной шаг. Но этого следовало ожидать, ведь пилот в отличие от Затара — простой человек.

— Лорд, — прошептал Сезал. В голосе его звучал благоговейный трепет, глубина эмоций, новая для него, как и для Затара. Возможно, это было воспоминание о том, что сделал Затар и как он при этом рисковал, что подавляло Сезала. Возможно, его поразил образ будто бы невредимого браксана, замаскированные косметикой синяки и тело, которое отказывалось признавать боль. Что бы там ни было, имидж произвел желаемый эффект.

С гримасой боли опустившись на одно колено, Сезал протянул руки в ритуальном жесте поклонения.

— Служить вам — честь для меня, — произнес он положенные по обычаю слова.

Удостоиться такого жеста стоило любого страдания. Боль была временной, преданность таких мужчин — бесценной. Затар приблизился к Сезалу, двигаясь с грациозностью, которая скрывала его боль, и положил руки на запястья пилота.

— Ты не знаешь, что предлагаешь, — предупредил Затар. — Но то, что ты понимаешь, я приму.

Он отпустил руки Сезала, не произнося ритуальных слов: «Мой выбор — не привязывать тебя к себе». Сезал не знал, что жест подчинения, вдохновленный внезапным порывом, делает его собственностью Затара в соответствии с браксанским племенным законом. Не стоило объяснять все это Сезалу. Того, что он сделал, достаточно.

— Вы возвращаетесь на Гарран? — тихо спросил Херек. У него в голосе слышался намек на сожаление.

— На Бракси, — поправил Затар и помог Сезалу подняться на ноги, хотя у него самого едва хватало сил. — Конечно после того, как отправлю полный отчет на Гарран. Но есть кое-какие дела дома, требующие моего личного внимания.

Такие, как исследования. Политика. Планирование.

«Что бы ты сказал, узнав, что твой враг — экстрасенс?».

— А вы вернетесь на Границу? — тихо спросил Херек.

Затар посмотрел на командующего соединением, прочитал выражение его лица и улыбнулся. «Ты — мой, — подумал Затар. — Ты и твои пилоты, и твой экипаж».

— Да, — пообещал Затар. — На моем собственном корабле. Когда придет время.

Будущее манило его.

Сила с шумом открыла дверь, чтобы предупредить кайм’эра о своем появлении.

— А, какой точный расчет времени! Затар, у твоей Хозяйки нет равных в выборе слуг.

— Знаешь ли, Сечавех, я сам их подбираю — или по крайней мере тебе следует это знать. Выпей вина.

Хрупкая дувекская женщина встала перед лордом на колени и протянула украшенный драгоценными камнями поднос, на котором стояли три полных стакана. Сечавех взял один и кивнул Йирилу.

— Я люблю хрупких, — сказал он, улыбнувшись.

Затар улыбнулся в ответ.

— Я так и думал.

— Я такой предсказуемый? — притворно удивился Сечавех. Его глаза многозначительно светились, когда он потягивал вино.

— Иногда, — отговорился Затар.

Кайм’эра какое-то время наслаждались послевкусием, тихо комментировали ощущения и не возвращались к своему разговору, пока женщина не ушла и заново не установилась звукоизоляция.

— Я с тобой, — сказал Сечавех. — У меня свой резон, конечно. И совсем необязательно мне одобрять твои методы. Но я тебя поддержу.

Затар приподнял бровь и посмотрел на Йирила.

— Разве я могу бросать вызов великому Затару? — кайм’эра пожал плечами.

— Мне нужно больше, чем это, Йирил.

— Что я могу тебе дать? Ты показываешь мне планы, основанные на суеверных страхах. Ты хвастаешься, как будешь манипулировать дураками. Может хватит, а?

— Время подходящее, — Затар поставил стакан и отодвинул от себя, движение это не показывало, как он напряжен. — Столетие за столетием кайм’эра рассматривали альтернативные структуры для нашего правительства. Но если вводить изменения, то их нужно вводить немедленно. До того, как нас останется слишком мало. До того, как наши позиции ослабнут и Холдинг поднимется против нас. Тогда станет уже слишком поздно.

— Согласен — ты абсолютно прав, — кивнул Йирил. — Но, Затар, все равно должен найтись человек, который готов вынести вопрос на голосование, и достаточно людей, готовых пожертвовать собственной властью, чтобы избежать катастрофы — ведь она может и не случиться на протяжении их жизни. Ты говоришь мне, что ими можно манипулировать психологически. Я тебе скажу, что они эгоисты — и в любом сражении на Бракси, нисколько не сомневаюсь, это качество победит.

— Согласен, — спокойно ответил Затар. — Поэтому они должны верить, что реструктуризация необходима лично им. Сейчас, а не позднее.

— Все равно остается много браксанов, — заметил Сечавех. — Даже при потерях в среднем достигающих пятидесяти процентов во время эпидемии чумы, у нас впереди столетия, пока не сократится количество членов кайм’эрата.

— Именно так, — Затар согласно кивнул. — Но есть и другие опасности, которые нам угрожают, кроме расового уничтожения.

— Такие же опасные? — резко спросил Йирил.

— В некотором смысле — даже более. Теперь рассмотрим вот какой вопрос: у одного монарха, как у Харкура, имеется власть, с которой никогда не сравниться ни один человек — и обязанностей больше. Это, я думаю, и является самым важным. Пока мы считали, что браксана у власти — это благоприятно для человека, который получает такое положение, что-то, чего хочет любой. Но есть и обратная сторона медали, и на этом я планирую сыграть.

— Браксаны не слывут трусами перед лицом опасности.

— Но они трусливы, когда дело доходит до того, чтобы взглянуть правде в лицо — по крайней мере, определенной правде. Посмотрите вот на это.