Андрей Ливадный - Шаг к звездам

– Давайте разомнем ноги. Думаю, что спустившись на один уровень, мы сможем спокойно обсуждать деликатные вопросы, не опасаясь прослушивания. А машины пусть пока постоят тут.

Минут через десять они нашли защищенное от моросящего дождя место, укрывшись в здании придорожного кафе, где уже закончились все внутренние отделочные работы.

– Почему вы считаете, что машины прослушиваются? – Спросил Герберт, усаживаясь на пластиковый стул.

– Я это знаю. – Ответил ему Алан. – Генерал Уилсберг не из тех людей, кто выпускает своих подчиненных из поля зрения, тем более в сложившихся обстоятельствах.

– Каких?

– Боюсь, он затеял опасную игру.

– Говорите прямо, полковник.

– Именно это я и пытаюсь сделать. Вы часто смотрите программы новостей? – Внезапно задал он отвлеченный вопрос.

– Нет времени. – Покачал головой Герберт, по-прежнему не понимая, куда клонил Керби.

Алан понимающе кивнул:

– Уилсберг загрузил вас второстепенной работой, с которой мог бы справиться специалист рангом пониже. – Произнес он. – Вы ведете уже обкатанный проект, контролируя несколько тысяч строительных механизмов. Это не настораживает?

– Мне казалось, что возведение города и контроль над машинами – это самые значимые проблемы… – Ответил Герберт.

– Увы. – Керби хмуро прикурил сигарету. – Когда я вернулся в строй, Альберту нужно было дать мне занятие. Не будучи уверен, что я после операции не выкину какой-нибудь фортель, он рассудил здраво, отдав под мой контроль вполне рутинную и безопасную проблему – следить за расходованием «секретного оборудования», то есть учитывать каждый нейрочип, поступающий со складов на производство. Последний год я занимался именно этим. Поначалу все шло нормально, но потом со складов были внезапно затребованы большие партии нейромодулей, – счет шел на сотни тысяч, а когда я попытался выяснить направление их расходования, меня щелкнули по носу «личным распоряжением генерала». Я естественно проверил, и Альберту пришлось подтвердить, что это действительно так. – Керби глубоко затянулся, а затем продолжил, машинально перейдя на «ты»:

– Пойми меня верно, капитан, я не параноик и никогда им не был, просто опыт сотен спецопераций, проведенных в разных странах мира, научили меня разбираться в людях, ощущать нюансы их психологического состояния, и мыслить с постоянным упреждением событий. Для меня это нормальное состояние рассудка.

Герберт с усилием кивнул.

– Я понимаю вас, полковник.

Керби погасил недокуренную сигарету.

– Давай отбросим субординацию. Можешь называть меня просто по имени.

– Хорошо. – Согласился Герберт, напряженно ожидая подробных разъяснений, хотя внутри уже заныла нотка тревоги, – он тоже умел мыслить логически и понимал, что обозначенного Аланом количества нейромодулей с избытком хватит на переоснащение всех функционирующих на сегодняшний день кибермеханизмов. Арифметика была проста: «мозг» строительных машин содержал всего лишь тридцать микрочипов, каждому андроиду из экспериментальной партии, учитывая сложную сервомеханику и многообразие функций, было решено выделить сотню нейросетей, – таким образом, количество уже использованных модулей едва ли превышало пятьдесят тысяч, а Керби говорил о цифрах с пятью нулями…

– Когда это случилось?

– Если быть точным – восемь месяцев назад.

– Почему ты сразу не связался со мной?

Алан усмехнулся.

– Я наблюдал. У меня есть привычка: не делать скоропалительных выводов, исходя из домыслов. Только факты. Количество затребованных со склада нейрочипов, вкупе с неадекватной реакцией Альберта на рутинный запрос, заставили меня заподозрить неладное. До своего ранения я полтора года проработал с Уилсбергом, и успел хорошо изучить генерала. Он человек с железной волей, поэтому его нервозность стала для меня тревожным знаком.

– Меня больше волнует названная цифра. – Произнес Герберт. – Могу заметить, что андроиды, которые действовали в Афганистане, содержали всего лишь два десятка чипов.

– Да, знаю. – Кивком согласился Алан. – Три года назад, когда была сформирована группа «Альберт», я поначалу ощущал себя пятым колесом в телеге. – Откровенно признался он. – Поэтому, волей или неволей, пришлось учиться, вникать в вопросы сервомеханики и теории нейросетей, прямо по ходу первоначальных экспериментов, а после Афганистана, когда в моей собственной голове появились имплантированные чипы, интерес к изучению нейромодулей стал для меня жизненно важным аспектом существования.

Герберт непроизвольно покосился на полковника Керби. Этот человек с самого начала показался ему странным, настораживающим, а его манера изложения начинала действовать на нервы своей чрезмерной, сжатой информативностью.

– Я…

– Терпение, капитан. – Алан предостерегающе поднял руку. – Вопрос слишком сложен для эмоциональных реакций. – Он достал из нагрудного кармана плоский компьютерный блок, оснащенный небольшим дисплеем.

– Это мой личный тестер. – Пояснил он. – С его помощью после операции проверяли состояние чипов. – Керби достал длинный соединительный кабель, исполненный из оптического волокна, подключил его прибору, а затем заученным движением аккуратно отделил овальный фрагмент пеноплоти, обнажив два разъема, расположенные чуть выше правой височной области.

Герберт внутренне содрогнулся, но Алан даже не посмотрел в его сторону, продолжая на ощупь работать пальцами, пока свободный конец тонкого кабеля не соединился с ответным гнездом в его черепной коробке.

Коснувшись сенсора, он активировал прибор.

Миниатюрный дисплей осветился, показав странный ракурс изображения. Ричардсон не сразу понял, что видит… край стола, на который в данный момент был направлен взгляд Керби.

Алан осторожно повернул голову, и изображение начало медленно смещаться, пока на дисплее не отобразилось лицо Герберта.

– Впечатляет? – Усмехнулся полковник. – Я долго учился управлять собственным разумом. Теперь, капитан, смотри внимательно, и главное – не перебивай. Процесс отображения воспоминаний не всегда проходит гладко… – Он прикрыл глаза, и на дисплее контрольного устройства внезапно появилось изображение длинного коридора, по которому шли два незнакомых Герберту человека.

– Эти люди появились на уровне «С» спустя неделю после моего разговора с Уилсбергом. – Голос Алана, комментирующий видеоряд прозвучал глухо, напряженно, выдавая те усилия, что прилагал Керби для отображения собственных воспоминаний. – Обрати внимание на ракурс съемки. – Хрипло довил он. – Видео получено мной через камеру слежения системы безопасности уровня. Я знал коды доступа к охранным компьютерам и таким образом пытался экспериментировать с новыми возможностями своего рассудка, которые проявились благодаря имплантированным нейромодулям.