Владимир Михайлов - Беглецы из ниоткуда

Отвечая, он позволил себе лишь пожать плечами:

– Мало ли с какими неожиданностями приходится сталкиваться в пространстве. Но до сих пор, Майя, мы справлялись с ними. Вот и на этот раз будет так же…

Говоря это, он отворил дверцу шкафа, где находился его скафандр для внешних работ, выдвинул раму с вешалкой и теперь внимательно осматривал его.

– …А что до самого происшествия, то я думаю, это какие-то сбои в корабельной компьютерной сети. Понимаете, не в центральной; но у нас ведь в каждом помещении есть свое хозяйство, поддерживающее режим в нем.

Рудик осторожно снял скафандр с вешалки; похоже, он собирался облачиться в этот неудобный, хотя и надежный костюм.

– Что вы хотите делать? – нерешительно спросила девушка. Он коротко ответил:

– Разобраться.

– Но, может… это и не обязательно? В конце концов, мы прекрасно обходимся и без салона – там только какие-то старые машины, они нам совершенно не нужны…

Инженер взглянул на нее так строго, как только был способен.

– Раз уж вы нанялись ко мне в подручные, Майя, то первым делом запомните раз и навсегда: инженер должен в любой момент ясно представлять и понимать, что происходит на корабле и с кораблем. Иначе в один прекрасный день и час может начаться такое, с чем нельзя уже будет справиться. Надо чувствовать корабль, а он ведь устроен не проще, чем живое существо, даже человек. Скажу откровенно: сейчас я не до конца понимаю, что там стряслось…

(Инженер очень деликатно определил обстановку; на самом деле он вообще ни черта не понимал: весь его опыт никак не мог ему помочь.)

– …И намерен в ближайшее время окончательно в этом разобраться и привести все в порядок.

Только тут девушка начала понимать:

– Вы… собираетесь выйти из корабля?

– Я уж и не помню, сколько раз мне приходилось делать это, – инженер усмехнулся. – Ну-ка, помогите мне влезть в эту штуку. Держите крепко, не бойтесь – не порвете.

– Мне страшно… за вас.

– Бросьте, это чепуха. Ничего со мною не случится. – Рудик погрузился наконец в пустотный костюм, оставалось только надеть и загерметизировать шлем. – Теперь пойдемте. Объясню вам, что придется делать, чтобы выпустить меня, а потом, если понадобится, – и впустить. Не волнуйтесь – там все очень просто, хорошая автоматика, вы ничего не сможете перепутать, если даже очень захотите.

Рудик намеренно не сказал ей, что управлять люком в инженерном посту можно было и извне: в скафандре находился специальный пульт для этого. Ему хотелось, чтобы девушка чувствовала ответственность и отнеслась ко всему серьезно.

– Я сделаю все правильно, – негромко, но очень убежденно пообещала она.

– Я в этом уверен. Ну, все. Марш вперед, труба зовет!

Он надел шлем, включил герметизацию. Вошел в тесный, рассчитанный на одного человека, тамбур. Повернулся к Майе и плавно повел рукой. Она в ответ кивнула и осторожно, словно опасаясь повредить, нажала на пульте зеленую клавишу. Дверь в тамбур медленно, мягко затворилась. Нажала черную. Едва уловимая вибрация показала, что насос начал откачивать из тамбура воздух. Остальное было делом автоматики. Майе оставалось только ждать, волнуясь и надеясь. Никто не должен был помешать ей.

Однако получилось иначе. Не прошло и нескольких минут, как резко, неприятно зазвонил телефон.

Майя вздрогнула. Этого она не ожидала. Видимо, и Игорь тоже, иначе он предупредил бы ее, как поступать, откликаться ли на звонки, и если да, то что отвечать: искать-то будут наверняка его, а не ее.

Несколько секунд она выжидала, надеясь, что звонки прекратятся. Но звонивший, похоже, обладал немалым терпением: звонок следовал за звонком. Каждый раз она вздрагивала. И в конце концов не выдержала и сняла трубку.

– Инженер? – услышала она. – Черт бы взял, где ты там пропадаешь? Алло! Рудик!

Отец; она даже не узнала его по голосу – так давно уже не слышала. Хотя и аппарат, наверное, искажал.

– Здравствуй… Инженер вышел, сейчас позвать его не могу. Он велел мне не отлучаться. Что-нибудь передать?

– И все-таки: что ты там делаешь?

– Я поступила к нему в ученицы.

Устюг пробормотал что-то неразборчивое. Потом сказал уже нормально:

– Как только возникнет, пусть позвонит мне в центральный пост. Сразу же! Кстати, и в том разберемся, как это он нанимает учеников без капитанского разрешения.

Майя не испугалась: отцовский голос не был сердитым.

– Передам, папа.

– Зашла бы как-нибудь в гости, что ли, – сказал он еще. – Живем рядом, и чуть ли не годами не видимся. Непорядок. Мы же тебя не съедим, если придешь.

Но тут же капитан, похоже, испугался, что она прямо сейчас возьмет и зайдет.

– Сейчас, правда, у нас небольшие сложности… В общем, созвонимся позже. Передам твой привет матери, согласна?

– Да… Передай, конечно.

И под конец он снова спросил:

– Не пришел Рудик?

– Нет еще.

– Где он там шастает…

Видимо, инженер был сейчас очень нужен. «Наверное, – подумала она, – отсюда можно как-то связаться с Рудиком». Но он не показал ей, как это сделать, а пытаться наугад она не решилась: мало ли что здесь можно испортить, она ведь еще ровно ничего не понимает.

Ну а если действительно придется срочно поговорить с ним?

Майя внимательно сканировала взглядом пульт, стараясь разобраться – что тут к чему.

Пожалуй, если сосредоточиться, можно сообразить. Вот эта группа клавиш, например…

– Юрий Валентинович!

Так неожиданно старомодно окликнули молодого человека в подъезде дома, в котором он жил – на восьмом ярусе, во втором поясе северо-западного сектора; он едва успел отправить машину и сейчас собирался подняться в свое жилье. Услышав свое имя, произнесенное у него за спиной очень негромко, Юрий удивленно обернулся.

– Чем могу помочь? – спросил он вежливо, одновременно внимательно оглядывая заговорившего с ним человека.

Это был не очень молодой уже мужчина. Хорошо одетый, несколько полноватый, что говорило о некотором пренебрежении своим организмом, темноволосый, с пристальным взглядом темных глаз.

Человек этот не ответил на заданный вопрос прямо; вместо этого проговорил, как бы уточняя:

– Если не ошибаюсь, вы собираетесь в ближайшее время встретиться с профессором Функом?

Юрий не видел причин, по которым это следовало бы скрывать; Функ ничего не сказал ему о возможных осложнениях – потому что (как было уже сказано) и сам более о них не думал. Однако жизнь и работа в нелегких условиях приучила его говорить всегда ровно столько, сколько считал нужным он сам, а не его собеседник: такое поведение входило в набор условий, необходимых для выживания. Поэтому ответил Юрий более чем сдержанно:

– Я собираюсь увидеться со многими людьми.