Владимир Михайлов - Наследники Ассарта

Дверь распахнулась беззвучно: масла в Жилище Власти не жалели. В Трапезной наступила тишина. Ее нарушал только размеренный стук приближающихся шагов. Две стpелы тарменаров, две колонны по двенадцать воинов в каждой, с Остриями во главе, вступили в зал, держа оружие наизготовку. Между параллельно шагавшими колоннами был интервал в три локтя – и в интервале этом, точно в середине, на уровне между шестым и седьмым воинами, шел генерал Си Лен. Обеими руками он держал поднятую на уровень груди, словно священное изображение Великой Рыбы, застекленную раму величиной примерно локоть на полтора. Под стеклом виднелись старинные литеры текста.

Все в том же молчании процессия медленно обошла стол; никому из присутствовавших не возбранялось смотреть: солдаты на миг размыкались, и в образовавшуюся брешь герольдмейстер протягивал желающему раму так, что ее можно было хоть обнюхать, если была на то охота. Однако, когда один из наиболее любопытных донков протянул руку, желая то ли дотронуться, а может быть, даже взять и подержать собственными руками святыню, о существовании которой еще вчера никто и не знал (может быть, точнее сказать – не помнил), как два ствола уперлись ему в грудь, и донк, бормоча извинения, тут же убрал руки за спину.

Однако на помощь ему поспешил внимательно наблюдавший за действием Плонт:

– Правительница, так не годится! – воскликнул он. – За таким стеклом нам можно показать и старую газету – и уверять, что это подлинник Заветов Великой!

– В кофейном зале, донк, – ответила Ястра. – Только там Уложение будет извлечено из рамы и представлено для изучения. Как уже сказано – каждый вправе участвовать. Но воины, донк, будут и там, и любая попытка повредить или подменить документ окончится весьма плачевно для злоумышленника. Считаю, что все вы предупреждены.

– Воспользуюсь твоей любезностью, – проворчал Плонт.

Шествие между тем завершалось, и вскоре последняя пара солдат скрылась за той же дверью, в которую вошла четверть часа тому назад.

– Первый тост! – громко объявила Правительница.

Поднимали шестой тост, когда дверь Малого кофейного зала вновь распахнулась и в трапезную чинно вступили ученые мужи, знатоки палеографии, и те несколько донков во главе с Плонтом, что пожертвовали завтраком pади любопытства. Вслед за ними вновь было вынесено для обозрения Уложение – снова в раме. Эксперты остановились в нескольких шагах от кресла Ястры.

– Мы закончили работу, Правительница.

– Была ли у вас возможность исследовать все, что вы хотели?

– Да, Жемчужина Власти.

– Чинил ли или пытался чинить вам препятствия в работе хоть кто-либо?

– Ни в коей мере, Правительница. Всеми доступными современной науке способами мы исследовали как материал документа и надписи, так и графические, стилистические и всякие иные особенности и пришли к выводу: документ является подлинным, на нем не имеется следов какой-либо фальсификации, и время его возникновения с точностью до двух-трех лет совпадает с объявленной. Для исследования пришлось пожертвовать частью документа, площадью примерно в один квадратный сантиметp. Это не нанесло тексту и смыслу Уложения никакого вреда, тем не менее, мы специально оговорили это обстоятельство в нашем протоколе и заключении.

– Является ли ваше заключение единогласным?

– Да, но у одного из коллег имеется дополнительное замечание, которое мы не сочли нужным внести в наш окончательный текст.

– И все же я была бы рада услышать – в чем заключается это замечание. Может быть, коллега будет настолько любезен?

Один из коллег сделал шаг вперед.

– Весьма обязан вам, Правительница. Смысл моего замечания – в том, что весь документ – исполнен он на весьма прочном пергаменте, кстати сказать, – производит впечатление несколько помятого. Спешу оговорить: это ни в коей мере не нарушило ни его смысла, ни исторической ценности.

– Благодарю вас. За столько сотен Кругов времени он мог ведь и помяться немного, не так ли?

– О, разумеется, разумеется…

– В таком случае высказываю вам мою признательность за проделанный труд, и прошу принять участие в нашей скромной трапезе. Поставьте стулья и приборы! А вы, донк Главный герольдмейстер, принесите вчерашнее Соглашение: там еще не хватает нескольких подписей и печатей. Донк Намир, я выполнила свое обещание; надеюсь, вы исполните свое?

Плонт глянул ей в глаза; в его взгляде не было ласки, но не заметно было и гнева.

– У меня только одно слово, Правительница.

– Нимало не сомневалась в этом. В таком случае выполните эту маленькую формальность, пока на столе остается хоть что-нибудь.

Глядя, как Великий донк Плонтский, а за ним и команда его приспешников ставят подписи и прикладывают свои печати, Ястра размышляла:

«Помялось Уложение. Что удивительного? Конечно, знай я, что оно хранится под моим ложем, да еще под самой серединой и в верхней коробке, – попросила бы Уля поостеречься. Похоже, как раз в это место он упирался коленями, когда… Именно так. Хотя – если бы я даже точно знала это, в те часы вряд ли сообразила бы. Но и он хорош: нашел место, где прятать Архив Властелинов! Неужели рассчитывал, что за все это время я ни с кем не разделю ложа любви? Но ведь не разделила же! И все-таки непонятно. Или он был во мне так уверен – тогда он меня любит; или ему было на меня просто наплевать. Хотела бы я знать…»

От этих мыслей отвлек ее очередной тост, провозглашенный на противоположном конце стола:

– Поскольку все мы честно выполнили наш долг, предлагаю выпить за благополучное возвращение каждого из нас в свои края, где по нам наверняка давно уже соскучились! За скорый отъезд!

– Завтра! – выкрикнул кто-то.

– Нет, сегодня к вечеру! – возразил другой.

Ястра встала.

– Благородные донки, – проговорила она спокойно. – Я искренне надеюсь и глубоко уверена в том, что каждый из вас благополучно вернется домой. Но вынуждена не без сожаления внести поправку: вам не удастся покинуть Сомонт ни сегодня, ни завтра, и, наверное, даже через неделю.

Над столом возник гул неудовольствия.

– Мне неясен, Правительница, смысл вашего заявления!

Разумеется, это был снова Плонт.

– Смысл прост, благородный донк. Как мне полчаса назад донесла разведка, войсками Десанта Пятнадцати, располагающимися, как вам и ранее было известно, во многих местах донкалата Мармик, перерезана и последняя дорога – та самая, по которой вы, хвала Рыбе, еще успели прибыть сюда. Силы противника настолько велики, что даже нашими объединенными усилиями нам не удастся разомкнуть кольцо. И уж в любом случае потери будут слишком велики для выигрыша нескольких дней.

В мертвой тишине Плонт уточнил: