Билл Болдуин - Галактический конвой

— Мистер Водитель, — произнес он, когда в кресло второго пилота плюхнулась заспанная Вальдо, — будьте добры, соедините меня с диспетчерской.

— Минуточку, лейтенант Брим, — откликнулся механический голос. — Все каналы связи с диспетчерской пока заняты.

Неожиданно на плечо Бриму легла чья-то рука. Он едва не подскочил от неожиданности.

— Извини, что напугал тебя, парень, — мягко произнес Колхаун, — но начальство дало отбой. Пожалуй, тебе лучше отменить приказ Водителю.

Брим нахмурился и повернулся в кресле.

— Отбой? — недоверчиво переспросил он. Над Аталантой в нескольких местах поднимались языки пламени. — Я что-то не понимаю…

— Штаб назвал это скоординированной диверсией, — пояснил Колхаун. — Что здесь, что в городе. Нигде поблизости кораблей Облачников не засекли. Это подтверждают все станции и разведчики.

Озадаченный рулевой повернулся обратно к пульту:

— Мне больше не нужна связь с диспетчерской, мистер Водитель. Запрос отменяется.

— Слушаюсь, лейтенант, — отозвался Водитель. — Запрос отменен.

Неожиданно Брим резко повернулся к Колхауну.

— Диверсия, как же! — воскликнул он. — Готов поспорить, это был невидимка! Колхаун посмотрел на Коллингсвуд.

— А ведь в этом что-то есть, скажи. Ре гула? Брим довернулся в кресле, чтобы видеть реакцию капитана.

Коллингсвуд молча хмурилась.

— Ну… — произнесла она наконец, — если честно, я и сама думала о такой возможности. Но ведь надо учесть и другое, — добавила она, в упор глядя на Брима. — На всем протяжении этого, так сказать, налета, никто не заметил никаких силовых лучей. Если только Облачники не изобрели какой-нибудь новый тип разлагателей, без них бы не обошлось, вам не кажется?

Бриму пришлось согласиться.

— Так точно, капитан, — произнес он. — Не обошлось бы.

— Впрочем, нельзя сказать, что я верю в эту историю с саботажем, — добавила Коллингсвуд, вставая из-за пульта. — Но пока мне приходится придерживаться этой точки зрения, тем более что сама я все равно не могу ничего поделать. — Она улыбнулась. — У меня еще есть возможность соснуть немного, и мне не хотелось бы терять время зря. С вашего позволения, джентльмены…

Брим улыбнулся:

— Спокойной ночи, капитан.

— Спокойной ночи, — эхом повторил Колхаун, — и спокойной ночи вам всем, ребята. — Он тоже поднялся на ноги. — Пожалуй, шкипер подала ценную идею.

Спустя всего несколько тиков мостик опустел.

— Спокойной ночи, Вальдо, — сказал Брим своей симпатичной напарнице, которая направилась к выходу, а про себя улыбнулся. Поздороваться они так и не успели.

Поднявшись из-за своего пульта, он подошел к Урсису, не спеша отключающему системы корабля.

— Недолгий же у нас вышел полет, — сказал он, положив руку на плечо медведя.

— Воистину так, — буркнул Урсис, щелкнув тумблером главного делителя и заглушив дисплей. — Честно говоря, — он улыбнулся, блеснув алмазными коронками, — я тут невольно подслушал твою теорию насчет невидимок.

— Тебе тоже кажется, что это были невидимки? — спросил Брим, выходя с мостика.

— Вот именно, — ответил Урсис, пропуская Брима вперед. — Пусть даже у нас и нет доказательств…

Брим покачал головой.

— Жаль только, я не понял, что за оружие они использовали. Коллингсвуд права — разлагатели не могут не оставлять видимых ионизационных следов. — И это тоже верно, мой нетерпеливый друг, — улыбнулся медведь. — Впрочем, мы только вчера впервые услышали о существовании невидимок — я имею в виду настоящих. — Он задержался у входа в свою каюту и покачал головой. — Конечно, это загадка, но в свое время кто-нибудь обязательно разрешит ее. Возможно, даже мы с тобой. Но для этого нужно хорошенько выспаться…

— Спокойной ночи. Ник, — кивнул Брим. — И спасибо за поддержку.

— Спокойной ночи, Вилф, если то, что осталось, можно назвать ночью. Мы поговорим с гобой завтра за стаканчиком вина, идет?

— Договорились, Ник.

Брим повернулся, чтобы идти дальше, однако — странное дело — спать ему уже расхотелось. Открывая свою дверь, он знал, что любая попытка уснуть обернется пустой тратой времени — тем более что он все равно собирался обследовать город. Переодевшись в летнюю форму, он запер каюту и зашагал к выходу. Несмотря на ранний час, он был готов к открытиям…

Гадор еще только-только окрасил горизонт первыми лучами зари, когда Брим расписался в книге увольнений и шагнул из люка на свежий воздух. Далекие пожары в Аталанте уже утихли, а от двух разбитых транспортных кораблей остались только искореженные остовы на дне гравибассейнов. Тем не менее база вернулась в нормальный ритм работы почти сразу же после отмены тревоги. Брим сел на трамвай, идущий до центрального пересадочного узла базы, — маленький вагончик опоздал всего на несколько циклов. Когда он проезжал мимо двух разбитых гравибассейнов, пассажиры начали возбужденно перешептываться — воронки еще дымились, а на причале стояли пожарные машины. Однако, пока трамвай добрался до конечной остановки, он несколько раз пустел и снова наполнялся энергичного вида рабочими, шутившими и болтавшими так, словно они возвращались с самой заурядной ночной смены. Да, геликанцы были удивительно стойким народом — это Брим понял сразу. А Кабулу Анаку это еще предстояло узнать — и очень скоро. Судя по донесениям разведки, адмирал Облачников перенес свой флаг на новый мощный линкор «Ренгас». До открытого нападения оставалось совсем немного;

Брим ощущал это нутром.

Когда трамвайчик остановился на последней станции, до конца ночной смены оставалось еще два метацикла, и в станционном здании было почти пусто. Над булыжной мостовой у перрона парили два больших городских трамвая.

Эти старомодного вида вагоны имели примерно двенадцать иралов в высоту, восемь или десять в ширину и почти семьдесят в длину. Два плоских гравиблока поддерживали их на весу, так что пол вагона находился примерно на уровне груди. Спереди три скругленных в плане окна спускались от уровня крыши на половину высоты; такие же по размеру окна шли по бокам вагонов, причем верхняя треть их была выполнена из закаленного зеленого стекла. Между лобовыми стеклами и большими медными цифрами размещались мощные фары. Вход для пассажиров размещался в середине боковой стороны, и к раздвижным дверям вела высокая складная лесенка. Лесенки у распахнутых дверей на концах вагона были круче и уже и явно предназначались для вагоновожатого. На вагоне номер 312 красовались три оранжевые полосы; на вагоне 309 — одна синяя. В остальном вагоны выглядели почти одинаково, если не считать табличек под лобовым стеклом, гласивших: одна — «Монастырь», а вторая — «12-й кольцевой».