Билл Болдуин - Наёмники

— Есть, шкипер! — отозвался Моррис. — Расчетное время старта два ноль-ноль утренней вахты, адресат — Адмиралтейство, АП34Т. Будет исполнено.

«Звездный огонь» вылетел точно в намеченное время — с абсолютно полными, по Уставу, кладовыми.

Менее чем через пять стандартных суток, в 3.10 утренней вахты, несущийся через черноту космоса крейсер вышел в точку рандеву с самым, возможно, знаменитым кораблем Имперского Флота, К.И.Ф. «Королева Элидеан» — головным в серии из пяти огромных линкоров, впервые получивших на вооружение 406-миллиираловые разлагатели. Даже теперь, спустя тридцать лет после постройки, они считались самыми красивыми и могучими боевыми судами из всех когда-либо созданных. Только-только прошедший капитальный ремонт и переоснастку, линкор смотрелся еще величественнее благодаря новой надстройке, объединившей располагавшиеся раньше в отдельных башенках ходовую рубку, штурманский комплекс, центр связи и прочие подобные помещения. Купол КА'ППА-связи сделался пониже и переместился ближе к корме, зато надстройка венчалась теперь мощным сверхсветовым дальномером, и даже, так огромные, массивные башни с чудовищными разлагателями, в свое время превратившими в груду металлолома главную надежду Кабула Анака, суперлинкор «Ренгаз», невозможно было спутать ни с одним другим кораблем. Давно уже не новичок в космосе, Брим до сих пор не видел еще корабля, сравнимого с этим по изяществу и благородству линий. С того самого момента, как он вступил в строй, линкор завоевал репутацию самого красивого боевого судна современности, и превзойти его пока никому не удалось. Брим полюбил старый корабль с той минуты, когда впервые увидел его.

И сколько бы потом ни пересекались их космические пути, его не переставали поражать исполинские размеры линкора. Тряхнув головой, Брим принялся за расчеты подхода «Звездного огня» к причальной палубе старого линкора. Он отправил Труссо на правое крыло мостика следить за показаниями датчиков, а сам отправил по КА'ППА-связи положенное приветствие. Потом потратил несколько циклов на то, чтобы уравнять скорость крейсера с линкором, идущим чуть быстрее, и выправить курс.

Кое-кто из известных ему рулевых считал швартовку в открытом космосе высшим шиком, хвастаясь тем, как ловко умеет заводить оптические швартовые лучи и перебрасывать «кишки» — прозрачные герметизованные трапы. На заре своей карьеры звездолетчика на карескрийских рудовозах Бриму приходилось проделывать эти операции по десять раз на дню, так что он не питал к ним никаких особых чувств. И все же относился к ним достаточно серьезно, чтобы не заниматься этим спустя рукава, тем более что во Флоте вообще редко приходится подходить к другому кораблю вплотную без необходимости. В общем, если годы и научили Вилфа Брима чему-либо — так это прагматизму во всем, что касалось пилотирования.

Как и требовал того У став, меньшему по размеру «Звездному огню» пришлось маневрировать самому, чтобы подойти к кишке «Королевы», а потом ему оставалось только смотреть, как скользят в сторону люки в бронированной обшивке линкора, открывая линзы оптических швартовых систем.

— Готово, старший? — спросил он.

— По правому борту все в норме, — отозвалась Труссо.

Если не считать негромкого рокота ходовых движков под ногами, голос Труссо один нарушал царившую на мостике «Звездного огня» тишину: все присутствующие были либо слишком поглощены своей работой, чтобы говорить, либо захвачены важностью момента.

«ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ», ВАМ РАЗРЕШАЕТСЯ ШВАРТОВКА С ЛЕВОГО БОРТА «КОРОЛЕВЫ ЭЛИДЕАН»;

ЗАХОД ПО СТАНДАРТНОЙ СХЕМЕ, — побежали по капитанскому экрану КА'ППА-связи иероглифы. — ГРАВИТАЦИЯ ПРИЧАЛЬНОГО ОТСЕКА НЕЙТРАЛЬНАЯ.

Одновременно с этим на обшивке «Королевы» вспыхнули причальные огни.

— Всем постам приготовиться к швартовке в открытом космосе! — скомандовал Брим. — Всем постам приготовиться к швартовке в открытом космосе! Почетному караулу занять место у главного входного шлюза! — Он повернулся к пульту КА'ППА-связи и набрал ответ: «„ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ“, ВАС ПОНЯЛ, НАЧИНАЮ ШВАРТОВКУ». Вот теперь настало время поработать рулевому. Осторожно добавив скорости, он отвернул нос «Огня» чуть влево, то и дело корректируя курс по указаниям следившей за приборами Труссо. Когда до линкора оставалось примерно с тысячу иралов, Труссо доложила о расхождении курсов в три градуса; когда дистанция сократилась до пятисот иралов, угол удвоился. Попутно Брим производил в уме собственные расчеты, оглядываясь на тянувшиеся позади два выхлопных следа: голубой «Звездного огня» и изумрудно-зеленый «Королевы Элидеан». Он уже давно разработал собственное правило сближения: расстояние в пятнадцать иралов между следами оставляло необходимый минимум пространства для маневра.

В момент, когда «Огонь» шел в трехстах иралах от кормы линкора, приборы показали, что их скорость превышает скорость «Королевы» в пять раз. Действуя чисто интуитивно, он плавно убрал тягу и остаток расстояния шел по инерции, в то время как естественные законы сверхсветовой ретроиндукции уравнивали их скорости с силой, обратно пропорциональной кубическому корню относительной массы. Корабли поравнялись, и из шлюза «Королевы» в паутине силовых лучей поползла кишка переходного трапа.

— Приготовиться к приему трапа с правого борта! — рявкнул Брим в микрофон.

Мгновением спустя он перевел ходовые генераторы на реверс, полностью уравняв идущие параллельными курсами на расстоянии пятидесяти иралов друг от друга суда. Кишка с лязгом прижалась к обшивке «Звездного огня». Что ж, еще одна швартовка…

Бросив последний взгляд на приборы, он переключил управление на мостик линкора и, препоручив остальные заботы усталой, но улыбающейся Труссо, поспешил на главную палубу встречать флювийского посла.

Все еще задыхаясь после спринтерской пробежки с мостика, Брим подоспел к шлюзовой камере за несколько тиков перед тем, как люк откинулся и флювийский посол ступил на борт «Звездного огня». Импровизированный судовой оркестр исполнил невообразимое сочетание взвизгов, писков и лязга литавр, являвшее собой флювийский гимн «И да взойдет звезда Фу'зелъ над полем брани!» — судя по всему, задуманный с целью наводить ужас на потенциальных врагов. Колхаун и Драммонд независимо друг от друга позаботились снабдить Брима литературой о Флюванне и ее обитателях. Впрочем, вряд ли какая-то литература могла подготовить его к встрече с той личностью, которая появилась в люке.

Посол Бейяж оказался стройным, хрупкого сложения типом, словно сошедшим со страниц исторического романа. Когда бы не его торжественные шаги по вестибюлю «Звездного огня», его можно было бы принять за внезапно ожившую статую с Дворцовой площади в Авалоне. Наряженный в мешковатые черные штаны, белоснежную сорочку с высоким стоячим воротничком под шелковым черным пиджаком и алую феску, вокруг которой был повязан небольшой белый тюрбан, он напоминал персонажа с тех немногих туристских плакатов со Флюванны, которые Бриму доводилось видеть. Помимо наряда, его отличали густые черные брови, глубоко посаженные, внимательные глаза бывалого звездолетчика и в довершение всего огромные пожелтевшие усы, острые кончики которых торчали вертикально вверх. Следом за ним из шлюза вывалилась целая вереница дорожных чемоданов всех цветов и размеров.