Билл Болдуин - Защитники

— Тогда решено, — сказал Онрад, кинув косой взгляд на Брима. — Перевод произойдет немедленно, когда адмирал вернется из поездки по своей родной Карескрии.

— Карескрии, Ваше Величество? — спросил Брим, сбитый с толку окончательно.

— Именно, — ответил Онрад, потом неохотно улыбнулся своей загадочной улыбочкой. — Ладно, — сказал он. — Я признаю, что это содескийское назначение настолько важно, что я не оставил вам выбора, заранее обсудив все с этими ухмыляющимися мордами — вашими так называемыми друзьями…

Урсис и Бородов с подчеркнутым интересом рассматривали потолок императорского кабинета.

— Но поездка в Карескрию — это дело другое, — продолжал Онрад. — Я понимаю ваши чувства по отношению к вашей родине и потому оставляю это на ваше усмотрение. Вам лишь необходимо знать, что это тоже чертовски важно. Тамошний народ из кожи вон лез, создавая корабли, которые спасли нашу Триаду. И они важны для нас; и они будут нам нужны все больше и больше, пока мы наконец не разнесем Трианского и его проклятую Лигу. — Он улыбнулся. — И после войны тоже, — добавил он, глядя куда-то далеко в будущее. — К тому времени у нас будет совсем иная Империя… — Он заставил себя вернуться к настоящему. — Я дал вам время подумать, адмирал.

— Мне оно не нужно. Ваше Величество, — сказал Брим в наступившей тишине. — Это поездка, которую я рад совершить.

И на этот раз он говорил полностью искренне. Тем более что был почти уверен, что Ева отправится с ним в качестве «советника».

Онрад поднял брови.

— Вы резко переменили свою позицию, Брим, — заметил он.

— Я знаю, Ваше Величество, — сказал Брим, и перед его мысленным взором встали лица Евы Картье и Нади Труссо. — Но мне в этом сильно помогли. Мне пришлось понять, что… что, ненавидя часть себя самого, я все эти годы платил за это дорогую цену. Я думаю, что готов в путь прямо сейчас. И думаю, что Карескрия тоже готова двинуться в путь… — Он перевел дыхание. — Только сначала надо выиграть очень серьезную войну.

— Действительно серьезную, — согласился Онрад, поднимая глаза вверх, где в сотнях иралах над ним лежал в руинах город Авалон. Потом он перевел взгляд на дорогие часы, лежащие на столе. — И это напоминает мне о совете в Ставке, где я уже вот-вот должен быть. Итак, господа, — произнес он, вставая, тоном, который означал «все свободны».

Брим и трое медведей встали.

— Мы благодарим вас от имени князя Николаев, — произнес Бородов.

— Можете сказать князю, что это я его благодарю за ленивцы, которые он послал нам в тот день, — ответил Онрад. — Но я пошлю эту благодарность и по официальным каналам.

Тут прозвучал сигнал. Онрад нахмурился и коснулся встроенной в подлокотник кресла панели. Тут же открылась дверь и вошел генерал Запт, держа в руках кожаный мешочек, запечатанный пломбой, на которой удивленный Брим рассмотрел герб Эффервика.

— Ваше Величество, — сказал Запт, — это поступило на имя адмирала Брима по каналам разведки — высочайшая секретность и так далее. Похоже на то, что это было тайно вывезено из Эффервика одним из наших агентов.

Онрад кивнул.

— Вы это проверили? — спросил он, нахмурившись.

— Полностью безопасно, — ответил Запт, протягивая мешочек Бриму.

— Вам не обязательно открывать его здесь, — сказал ему Онрад.

— Это ничего, — ответил Брим, развязывая шнурок и заглядывая в мешок. И тут у него отвисла челюсть. — Это же мои новые часы! — сказал он с изумлением. — Те самые, которые я купил в терминале во время вашей последней поездки на Люсулент, Ваше Величество.

— Как они могли попасть обратно в Эффервик? — спросил было Онрад и тут же захлопнул рот. Он вспомнил.

— Э-э, — промямлил Брим, — я был на… секретном задании. Ваше Величество. Мы там попали в историю, и я, гм, обронил их на поверхности одной из малых приграничных планет.

— Э-гм, да, — отозвался Онрад, слегка покраснев. — Вас действительно посылают на самые отчаянные задания, Брим. — Он с интересом посмотрел на мешочек. — А там только часы? — с любопытством спросил он, прищурив глаза.

Брим снова заглянул в мешочек.

— Нет, Ваше Величество, — ответил он, вынимая сложенный лист пластика стандартного размера. — Кажется, здесь еще и записка.

Хмурясь, Брим развернул листок… и вдруг закрыл глаза в полном ошеломлении. Он знал этот почерк не хуже своего собственного.

Мой самый дорогой Вилф!

Я видела, как ты обронил это в лесу во время своего краткого и чудесного визита на Брав с моим отчаянным кузеном Онрадом. Как мне хотелось притронуться к тебе в лесу в ту штормовую ночь! Но я не могла рисковать выдать ваше убежище. Не забывай меня, Вилф. Может быть, когда я помогу отвоевать свободу моего несчастного поруганного Эффервика, мы снова найдем объятия друг друга. До той поры остаюсь преданной тебе когда-то возлюбленной,