Уильям Шатнер - Возвращение

Сэлэтрель взвесила своё положение. Как она сказала своему центуриону, Трасиусу, единственным возможным результатом её действий была победа.

А победа основывалась на сохранении ею контроля. Ею, а не Боргом.

Она решила cблефовать перед Воксом

Сблефовать перед коллективом.

– Тогда почему вы не ассимилируете его? Почему не ассимилируете нас всех? – Её рука драматически обвела коридор, её корабль, весь флот диссидентов, боровшихся на её стороне.

Что бы Вокс ни думал, это нельзя было определить по его выражению.

– У нас есть договор, – ответил он спокойно. – Борг и ромуланские диссиденты. Вы помогаете коллективу в ассимиляции Федерации, а мы позволяем Звёздной Империи существовать не ассимилированной. В качестве… любопытного эксперимента. Долгосрочное изучение не ассимилированной культуры позволит нам стать более искусными в приглашении других культур в коллектив. Это эффективное использование наших ресурсов.

Сэлэтрель всматривалась в ромуланский глаз Вокса в поисках правды.

– Ты искренне ожидаешь, что я поверю в это?

Выражение лица Вокса осталось неизменным.

– Если ты хочешь выжить, у тебя нет выбора. Сопротивление бесполезно.

Пульс Сэлэтрели ускорился с последним заявлением Спикера. Её диссиденты не сопротивлялись Боргу. Экипаж ромуланской «Боевой Птицы», который был ассимилирован в то время, когда Вокс стал Спикером Борга сохранили достаточно своего ромуланского достоинства и пыла, чтобы фактически предложить коллективу соглашение. И зачем Боргу было тратить ресурсы на относительно маленькую Империю, когда Федерация висела позади Нейтральной Зоны, готовая к ощипыванию?

Сопротивление никогда не было выбором или даже стратегией. Так почему Вокс упомянул это? Если это не было сигналом.

Откуда-то из самой потаённой глубины ромуланца, которым был Вокс.

Нерешительно, Сэлэтрель снова проверила изображение на экране. На нём Кирк мягко удалил руку её двойника со своей ноги. Что с ним было не так? Это также было нетипично для Кирка.

– Почему он это делает? – раздражённо спросила она. – Сопротивляется соблазнению?

Вокс внимательно посмотрел на экран.

– Он знает, что она – иллюзия.

– Неотличимая от действительности.

– Он – человек момента, – сказал Вокс. – Погружённый в реальность. Он принадлежит этому устройству не больше, чем этому времени.

Вокс повернулся к Сэлэтрель. На секунду ей показалось, что с ней заговорил его ромуланский голос.

– Ты не понимаешь, кого ты спустила с привязи.

Ради её плана Сэлэтрель не приняла бы, не смогла бы принять этот вердикт. Не от коллектива. И не от Вокса. Слишком многое зависело от этого плана, и от неё.

– Смотри, – сказала она Спикеру. – Я покажу тебе, что понимаю. Кирк всего лишь марионетка, которой нужно управлять. А я – его кукольник.

Сэлэтрель зашагала к арке-входу в голодек.

– Что ты собираешься сделать? – спросил Вокс. Вопреки здравому смыслу, Сэлэтрель надеялась, что его вопрос выдает заинтересованность любом ответе, который она даст.

– Занять место моего двойника, – сказала она. – Удалить иллюзию.

Если получится, она причинит боль тому, что осталось в Воксе от её возлюбленного.

– И я хочу, чтобы ты наблюдал за каждым мгновением.

Спикер безучастно смотрел на неё. Но Сэлэтрель знала, что какая-то часть его переживала боль. Она страстно желала увериться в этом.

– Это неэффективное использование моего времени, – сказал Вокс.

– Что если Кирк и я составим план мести против коллектива? – проговорила Сэлэтрель. – Если он связан с коллективом тем же образом, что и Пикард, тогда нет ли здесь того же типа обмена данными? Нет ли у него тех же секретов заключённых в сознании? Не таит ли он в себе такую же большую угрозу для вас, как и Пикард?

– Кирк будет мёртв через семь дней. Пикард пропал. Возможно, Звёздный Флот отправил его в заключение за потерю его корабля на Веридиане.

– Федерация – не Звёздная Империя, – упорствовала Сэлэтрель. – Эти трусы, вероятно, хлопнули его по руке и извинились за то, что дали ему нестандартное судно. Он там, Вокс. Готов действовать против вас. Если Кирк не остановит его. – Она нанесла решающий удар. – И ты знаешь это. Иначе ты никогда не задействовал бы те ресурсы, которые уже израсходовал.

На этот раз у Вокса не было ответа.

Сэлэтрель положила руку на контрольную панель входа.

– Наблюдай внимательно, – сказала она. – Мы посмотрим, смогу ли я вернуть Джеймсу Тиберию Кирку ещё какие-нибудь воспоминания. Или тебе.

Затем двери открылись с нежным механическим шипением и Сэлэтрель шагнула внутрь.

Вокс спокойно наблюдал за обзорным экраном. Голографический двойник исчез, когда настоящая Сэлэтрель вошла к Кирку.

Охваченный приветствующим комфортом группового сознания, Вокс отметил, что Кирк не отреагировал удивлением на исчезновение двойника. Восстановленный человек управлял собой больше, чем представляла Сэлэтрель.

Сознание Вокса плыло среди тысяч глаз и рук, вовлечённых в работу коллектива в этом секторе, разделяя всё, что он думал и чувствовал с таким множеством других, что конечным результатом этого было всеобъемлющее оцепенение. На каком-то уровне, не более важном, чем один из мелких процессоров в массивной параллельной нервной сети, Вокс наблюдал за Кирком, когда Сэлэтрель расстегнула застёжку на своей тунике, позволив ей упасть с плеч, и встала перед Кирком обнажённая.

И Вокс продолжал наблюдать, как Кирк обнял женщину, которая была его возлюбленной. Но какой бы дискомфорт ни чувствовала крошечная искра личной воли, всё ещё остававшаяся внутри него, он был незначителен по сравнению с блаженством коллектива.

Через семь дней Кирк будет мёртв.

Вскоре после этого падёт Федерация.

А затем, несмотря на их сделку, Ромуланская Звёздная Империя должна стать совершенной, когда она тоже примет дар блаженства.

Борг недавно обнаружил, что ложь была превосходным способом сохранения ресурсов. И именно эта ветвь коллектива стала довольно неплохо практиковать ее.

Уверенный в в своем знании того, что Сэлэтрель присоединится к нему снова, Вокс наблюдал за тем, что происходило на красно-чёрном узорном одеяле под деревом.

Его глазной сенсор не колебался в концентрации.

Его органический глаз купался в искажающей пелене влаги.

Эмоции были бесполезны.

Коллектив был всем.

Куб Борга вырисовывался в темноте, окруженный сиянием синих и красных силовых линий, освещающих покореженную землю вокруг него.

Он был недоступен, непроницаем.

Но Пикарду было все равно.

Он взял на себя ответственность действовать безо всяких сомнений.

От него зависели другие.