Олег Авраменко - Реальная угроза

Безусловными лидерами по соотношению «быстроходность — дальнобойность» являются корветы крейсерского типа, вроде «Ориона» и других кораблей нашей бригады. При скорости полтора световых года в час они способны провести в непрерывном полёте до восемнадцати месяцев без капитального техобслуживания и даже без профилактических остановок — хватило бы только запасов съестного на борту и прочих ресурсов системы жизнеобеспечения.

На преодоление тысячи с лишним световых лет нам понадобилось чуть больше месяца. Сначала корабли бригады собрались в условленном месте встречи в полупарсеке от конечной цели полёта — разрыв между первым из прибывших и последним составил около двух суток, — затем друг за другом совершили короткий бросок к промежуточной базе.

Впрочем, название «база» в данном случае было чисто условным. Куда больше сгодился бы термин «пункт», так как это была всего лишь область в межзвёздном пространстве с точно указанными галактическими координатами, где нам должны были передать новые корабли.

Но, в конце концов, терминология не имеет значения. Перевалочная база или пункт — главное, что там нас уже ожидала флотилия из тридцати семи судов. Из них тридцать шесть были новые военные корабли — четырнадцать корветов, одинадцать фрегатов, пять эсминцев, два факельщика, три крейсера и один линкор. Последним, тридцать седьмым судном был пассажирский лайнер, на котором экипажи посредников, доставившие сюда корабли, должны были вернуться обратно.

Процедура передачи была отработана годами. Контр-адмирал Сантьяго, приказав нам сохранять радиомолчание, связался с командиром флотилии и передал пароль. Вскоре от лайнера отчалили шлюпки и направились к другим кораблям, чтобы снять с них экипажи.

Переброска на лайнер всех людей заняла более трёх часов. Наконец мы получили сообщение, что корабли свободны, и тогда начался второй этап. Находящиеся на корветах нашей бригады космические пехотинцы погрузились в шлюпки и направились к новым кораблям, чтобы по очереди проверить каждый из них на предмет отсутствия каких-либо неприятных сюрпризов.

Всё это время мы находились в состоянии полной боеготовности. Лайнер должен был оставаться на месте до окончания всей операции, а нашему «Ориону» было поручено держать его под прицелом орудий. На случай, если нам приготовили ловушку, он стал бы первой целью для нанесения удара, и все люди на лайнере были предупреждены об этом ещё в самом начале, когда их только нанимали перегонять корабли. Наряду с щедрым вознаграждением, это служило дополнительной гарантией от предательства с их стороны.

«Орион» находился в непосредственной близости от лайнера, всего в двух десятках километров. Наши артиллеристы — мичман Картрайт и уорент-офицер Мэрфи — сидели за пультами управления бортовыми орудиями и напряжённо всматривались в свою потенциальную цель. Им совсем не улыбалось одним залпом уничтожить более двух тысяч человек, но они готовы были выполнить приказ, если обнаружится предательство.

Капитан Ольсен следил не только за лайнером, но и за ходом инспекции кораблей. К исходу второго часа он удовлетворённо произнёс:

— Ну вот, занялись моим. — Он увеличил изображение на экране бортового телескопа и обратился ко мне: — Настоящий красавец, не правда ли?

— Да, — согласился я, оценив грубоватое изящество форм тяжёлого крейсера, корабля первого класса. — А как он называется?

— «Чёрный ворон». Но это временное имя, которое дали ему посредники. А постоянное должен выбрать я. Правда, ещё ничего подходящего не придумал.

— Назовите его «Мэган», — предложил я.

— Гм-м… Вообще-то у нас не принято давать военным кораблям женские имена.

— А вы сделайте исключение. Этим вы меня очень обяжете.

Ольсен вопросительно посмотрел на меня, а затем в его взгляде мелькнуло понимание. Наконец-то он вспомнил, как звали мою мать.

— Что ж, хорошо. Будет крейсер «Мэган». — Он немного помедлил. — Для меня это большая честь, коллега. Не из-за вашего отца, нет, просто… просто я польщён, что вы вверили мне память о дорогом для вас человеке.

Я ни на миг не усомнился в его искренности. За время полёта мы с Ольсеном прекрасно поладили и даже, несмотря на разницу в возрасте, сдружились. Так получилось, что он оказался моим последним наставником. Весь этот месяц он обучал меня самому сложному мастерству во всей науке кораблевождения — умению быть командиром. Безусловно, об этом его попросил отец, но Ольсен занимался моей подготовкой охотно, с вдохновением, вовсе не по долгу службы, а — как ни высокопарно это звучит — по велению сердца. Подобно всем хорошим шкиперам, он испытывал внутреннюю потребность передавать свой опыт младшему поколению. Впрочем, и сам он был далеко не старик, сорок лет — это самый расцвет для командующего офицера, а я стал первым выпускником его капитанской школы. Уже по одной этой причине я занял в его жизни и карьере особое место. Я уверен, что он отнёсся бы к работе со мной с не меньшей ответственностью, даже не будь я сыном адмирала Шнайдера…

Осмотр пехотинцами кораблей не выявил никакого подвоха, и контр-адмирал Сантьяго распорядился начать посадку экипажей. А пассажирский лайнер по-прежнему оставался на месте под прицелом орудий «Ориона» — уже на тот случай, если посредники привели с собой вражеские силы, которые прячутся где-то на отдалении, выжидая подходящего момента. А самый удобный для внешней атаки момент наступил как раз сейчас — когда совершается массовая переброска людей на утлых беззащитных шлюпках.

Ольсен включил систему внутреннего оповещения и отдал своё последнее распоряжение в качестве командира «Ориона» — назвал стыковочные шлюзы у которых должны собраться экипажи трёх новых кораблей для последующей посадки в шлюпки. Затем он повернулся ко мне и, согласно уставу, отсалютовал.

— Капитан Ольсен командование кораблём сдал.

Я ответил ему таким же салютом.

— Капитан Шнайдер командование кораблём принял.

Дежурный боцман объявил:

— Новый капитан на мостике!

На прощанье Ольсен крепко пожал мне руку.

— Удачи вам, шкипер. — И в сопровождении старпома Смита, единственного из команды «Ориона», кого он забирал с собой на крейсер, покинул мостик.

Вот и всё, подумал я, окинув взглядом рубку. Теперь я здесь полновластный хозяин. Я стал командиром корабля. Свершилось то, о чём я мечтал ещё подростком. Свершилось гораздо раньше, чем я мог допустить даже в самых смелых своих мечтах. Свершилось по воле отца… Ай, к чёрту! Пусть и так. Тем сильнее у меня стимул стать хорошим капитаном, доказать всем, что я не просто адмиральский сынок, «золотой мальчик», что я стóю чего-то и сам по себе, без моего папаши-диктатора…