Синякин Синякин - Люди Солнечной системы (сборник)

Рыбкин расслабился, и это едва не погубило его. Пиявка вынырнула из барханов неожиданно, следопыт заметил ее в последний момент, когда сору-тобу-хиру уже развернулась для нападения, открыв жуткую зубастую пасть. Летающая пиявка была огромной, она пронеслась над барханом темной тенью, на секунду замерла в воздухе, изогнулась перед атакой, и Феликс понял, что теперь уже он ничего не успеет сделать.

Неожиданный удар сшиб его на мерзлый песок. Феликс упал, обрушив на себя часть изогнутого бурого бархана, и неловко завозился, пытаясь подняться. Нового нападения почему-то не последовало. Причину этого Феликс понял, когда поднялся и отряхнул со стекол очков налипший песок. Над барханами в жестокой схватке сцепились две сору-тобу-хиру — одна была гигантской, не менее чем в двенадцать колец, вторая, более активная, была значительно меньше, но вместе с тем подвижнее. Меньшая пиявка яростно накидывалась на своего сородича, яростно оттесняя его в пустыню. Медленно, но неотвратимо, расстояние между пиявками и следопытом увеличивалось. Большая пиявка отказалась от нападения и скачками устремилась на юг.

Меньшая пиявка последовала за ней. Обе пиявки совершали гигантские и стремительные скачки, пока не растворились в холодном красном безмолвии пустыни, над которой уже желтел холодный кружок Солнца в окружении неяркой марсианской зари.

Рыбкин сел на песок, запоздало переживая ужас нападения. Несомненно, меньшая пиявка спасла ему жизнь. Среагировать на это нападение Феликс бы не сумел. «Сегодня же привезу ей большого мимикродона, — подумал следопыт. — Или даже двух. Она это заслужила!» Неизвестно почему, но он был уверен, что этр была его пиявка. В конце концов, не было на Марсе случая, когда одна пиявка нападала на другую с целью защиты жертвы. Совместной охоты пиявки тоже никогда не вели. Сору-тобу-хиру всегда охотились в одиночку. Феликс расстегнул клапан, достал из комбинезона фляжку с горячим кофе и жадно сделал несколько глотков. Он живо представил вдруг, как пиявка разделывается с ним, оставляя на теле ровные срезы, которые Феликс уже не один раз видел на тушах мимикродонов. Ему стало не по себе, и он против воли опасливо огляделся.

Пустыня постепенно оживала. На солончаках зашевелились темные шары кактусов. Они выпустили длинные толстые стрелы стеблей, на которых навстречу солнцу раскрывались огромные мясистые листья. Через час листья пожухнут и опадут, но запасенной с их помощью энергии кактусам будет достаточно, чтобы превратить свое тело в емкий кислородный баллон. Вдоль бархана потянулась цепочка бугорков — мимикродон куда-то направлялся по своим делам, не рискуя высунуть своего страшного рыла из-под залежей красного песка. Скорее всего он видел недавнюю схватку в воздухе, и эта схватка произвела на него неизгладимое впечатление.

Похоже, что схватка эта произвела впечатление не только на мимикродона. Рыбкин услышал далекие голоса, доносящиеся от сверкающей на солнце обсерватории, и увидел группу людей, неуклюже бегущих по красному песку в его сторону.

Пенькова и Матти Феликс узнал сразу, но третья фигурка… Она была значительно стройнее двух других. Феликс закрыл глаза, чувствуя, как яростно забилось его сердце. Он недоуменно посмотрел на север, где неярко и ровно горели две большие звезды. Одна из них, несомненно, была Землей. Вторая… Феликс обязательно хлопнул бы себя по лбу, если бы не надетые на лицо кислородная маска и очки. Спутать СПУкомплекс с тормозящим планетолетом! На это был способен лишь новичок, космический первогодок, для которого нет разницы между пламенем тормозного двигателя планетолета и плазменным сгустком солнечного генератора, которому в ближайшем будущем предстояло освещать и согревать поверхность Марса вместо центрального светила.

Маленькая фигурка в комбинезоне с разбегу упала на колени перед следопытом.

— Живой? — услышал Феликс голос Наташи.

Она уткнулась кислородной маской в плечо Рыбкина.

— Нет, ты все-таки дурак, Феликс! Дурак, дурак, дурак! Я о нем беспокоюсь, места себе на Земле не нахожу, а он тут чем занимается?!

Рыбкин боялся пошевелиться и неосторожным движением спугнуть девушку. Еще больше он боялся расплескать чувство счастья, которое вдруг до краев наполнило его душу.

Пеньков и Матти смущенно переминались рядом, не решаясь вмешаться в это неожиданное объяснение.

— Что с ним сделается? — наконец неловко пробасил Пеньков. — Он, говорят, в одиночку весь подземный город облазил. Еще до облавы.

Матти локтем ткнул громоздкого Пенькова в бок. Пеньков по-детски шмыгнул носом и замолчал. Слышно было, как он переводит дыхание. Мембраны в маске хрипели.

Рыбкин осторожно отстранил Наташу, отстегнул свою кислородную маску и поцеловал девушку в открытую часть щеки.

Матти деликатно отвернулся и фальшиво озабоченным голосом предложил Пенькову:

— Володя, пошли посмотрим солончаки. Мне кажется, она вылетела из трещины.

— А по-моему… — начал Пеньков, но Матти сделал страшные глаза, и неуклюжий астроном наконец сообразил.

— Ага, — заторопился он. — А Феликс за Наташенькой присмотрит!

Они, смешно подпрыгивая и держа карабины на изготовку, поднялись на высокий бархан.

Наташа смущенно освободилась, поднялась на ноги и, глядя в сторону, сказала:

— Ну, вот я наконец и вернулась. Ты рад?

— Ужасно, — признался Феликс. — Ты даже не представляешь, как я рад!

Их переход на «ты» был так естественен, что никто из них не смутился. Тем не менее Наташа отвела взгляд и принялась отряхивать меховой комбинезон от песка.

— Я так испугалась! — сказала она. — Ребята меня встречали, а тут, смотрим, на тебя сразу две пиявки набросились! Как только они тебя не тронули!

Феликс встал, наклонился и поднял с песка карабин.

Матти с Пеньковым были метрах в двухстах от них. О чем-то разговаривая между собой, они неторопливо возвращались назад.

За их спинами поблескивали стволы карабинов. Пеньков словно футбольный мяч гнал перед собой кактус.

— Пойдем, — сказал Феликс. — Я тебя провожу.

— А мальчишки? — встревожилась девушка.

— Они уже тоже возвращаются, — сказал Феликс.

— А если пиявка действительно выбралась из расщелины? — продолжала тревожиться Наташа.

Следопыт снова посмотрел на возвращающихся из солончака астрономов.

— Нет там никакой расщелины, — сказал он. — Просто ребята не хотели смущать нас.

Девушка подошла ближе, заглядывая Рыбкину в глаза, и Феликс вновь ощутил теплую волну нежности. Он осторожно взял девушку за руку, и, несмотря на то что оба они были в меховых перчатках, они ощутили тепло рук друг друга. Взявшись за руки, они двинулись к куполу обсерватории, около которого с карабином в руках стоял Сережа Белов.