Андрей Ливадный - Наемник

– Рад, что здравого смысла у тебя больше, чем эмоций, – голос Фолера прозвучал ломко, напряженно. – Забыли о прошлом, – предложил он. – Давай обсудим детали дальнейших действий.

Примерно через полчаса густые сумерки накрыли побережье.

Ждать до утра не имело смысла, сканеры БМК прекрасно справлялись с проблемой времени суток.

Фолер проделал тот же путь, что и Вайбер, теперь их машины стояли борт к борту.

– Меняемся местами, – произнес Дик. – Я выведу БПМ на пляж, отвлеку внимание сервов боевого охранения. Технические механизмы при появлении противника бросят работу и начнут прорываться к базовому кораблю. Ты свою задачу знаешь. Вот чип, прочитай данные через кибстек, там указано точное месторасположение блока аварийного питания системы самоликвидации. Как только нейтрализуешь технического серва – дай знать, я открою огонь на поражение по остальным механизмам.

Вайбер кивнул, усаживаясь в центральное кресло кабины управления БМК.

– Начнешь по моей команде, – предупредил Фолер, закрывая за собой бронированный люк планетарного танка. – Как видишь, я готов делить не только прибыль, но и риск.

Генрих не ответил.

Он развернул БМК и направил ее вверх по высохшему руслу реки. Покрытые износостойким пластиком траки гусениц с шелестом давили гравий, слегка проскальзывая на сглаженных водой диагональных выступах горных пород, выступающих над уровнем почвы, словно ребра скелета исполинского животного.

Через десять минут езды русло начало сужаться, превращаясь из ущелья в лощину, склоны покрывали густые заросли погибшего после стерилизации планеты кустарника, местами он был повален ветром или выворочен с корнем дождевыми водами, периодически сбегающими по склонам на пути к океану.

Вайбер вновь повернул, и вскоре мониторы, переведенные в режим ночного видения, показали край обрыва.

Он не стал глушить двигатель, оставив его работать на холостом ходу, а сам, прихватив импульсную винтовку с электронно-оптическим прицелом, лег на мертвую, прелую землю, осторожно подполз к краю обрыва и выглянул.

Внизу, среди кромешной тьмы, не было видно ни единого огня, лишь до слуха долетал отдаленный шум прибоя.

Генрих достал из нагрудного кармана прибор, похожий на старомодные очки с затемненными стеклами, надел, и окружающий мир волшебно преобразился: тьма расступилась, теперь он видел побережье, расцвеченное зеленовато-серыми тонами.

Штурмовой носитель врезался в скалы практически под обрывом. Обшивка «Нибелунга» треснула в нескольких местах, но за год, прошедший после окончания боевых действий на Эрлизе, механизмы технического обслуживания успели устранить большинство критических повреждений. Вайбер четко различил систему домкратов и тросов, при помощи которых сервы сдвинули с места обломки, сократив разломы в обшивке до величины небольших трещин.

Еще год, а может, и меньше, и ремонт штурмового носителя был бы успешно завершен… – мысленно отметил Вайбер. Упорство машин вызывало не уважение к их кропотливой ежедневной работе, а оторопь. Куда направился бы штурмовой носитель после завершения ремонта? Осталась ли у него невыполненная боевая задача? Пассивное сканирование прорисовывало тепловой контур работающего на борту реактора, а вот энергоматриц серв-машин Вайбер не заметил. Похоже, что ангары «Нибелунга» пусты, и, вероятно, по окончании ремонта он отправился бы на иную планету, за разбитыми машинами серв-соединения.

Война не завершилась… Она будет продолжаться до бесконечности, наши миры так и останутся мертвыми, пока в границах освоенного космоса остаются бездушные реликты, единственная задача которых – победить. Никто не станет заниматься восстановлением разоренных планет, пока сохраняется угроза рецидивов со стороны автоматизированных подразделений Альянса…

Его мысли нарушил короткий тоновый сигнал системы коммуникации – это Фолер напоминал о себе.

Думать о напарнике сейчас не хотелось. Лучше бы он не говорил правду, сочинил бы какую-нибудь историю… Как бы ни сложилась совместная операция по захвату кораблей, дальше их пути разойдутся. Слишком остра и свежа боль от ран, причиненных войной.

Генрих взял в руки оружие, активировал прицел, коснулся пальцем сенсора, управляющего вариатором увеличения.

На небольшом плоском экранчике в паутине координатной сетки побежали цифры, изменяемые дальномером, чуть ниже появились значения поправки на ветер и гравитацию, несколькими плавными линиями обозначились обнаруженные в секторе стрельбы теплые и холодные потоки воздуха, способные повлиять на полет пули.

Он взял на прицел ближайшего технического серва, занятого осмотром обшивки древнего колониального корабля. Фолер оказался прав, его готовили к старту, видимо, автономный запас энергии и необходимых для поддержания жизнедеятельности биоматериалов консервационных модулей подходил к концу, иначе сервы дождались бы окончания ремонта штурмового носителя, чтобы эвакуировать раненых офицеров, находящихся в состоянии низкотемпературного сна, под должной охраной.

В душе вскипели долго сдерживаемые чувства.

Никуда вы не полетите, убийцы. Сгинете в подземных уровнях Форта Стеллар.

Мрачный, поросший черным кустарником склон осветили несколько отрывистых вспышек одиночных выстрелов.

Одного из технических сервов отшвырнуло в сторону, он ударился о скалы и уже не шевелился. Остальные, словно испуганные насекомые, прыснули в разные стороны, ища укрытия.

– Фолер, начинай, – выдавил Вайбер в коммуникатор.

На узкой полосе галечного пляжа, за отрогами скал взревел двигатель планетарного танка, затем зачастили выстрелы автоматических курсовых орудий.

Вайбер наблюдал за мятущимися во тьме вспышками.

Он не собирался прикрывать Фолера. Если судьба – тот выживет, если нет – свершится элементарная справедливость.

Впрочем, угрюмого равнодушия Генриха хватило меньше чем на минуту. Стрельба разгоралась с новой силой, сканеры показывали, что в броне «Нибелунга» открылось несколько орудийных портов, и он, не выдержав, бегом вернулся в кабину БМК.

– Фолер, держись!

Пересев в кресло стрелка, Вайбер разрядил орудия по открывшимся в броне штурмового носителя боевым секциям, в ответ по склону ударил ракетный залп, один из реактивных снарядов вызвал оползень, два других ушли выше, и лишь четвертый поразил цель, – пробив броню машины космодесанта, он разорвался за переборкой, отделяющей кабину от смежного отсека.

БМК увлекло в оползень.

Тяжелая машина несколько раз перевернулась, скатываясь по склону, Генрих, оглушенный взрывом, пробившим переборку, ощущал, как что-то горячее и липкое заливает глаза.