Питер Гамильтон - Дисфункция реальности: Увертюра

— Оно разговаривает! Живая штука.

Последовала еще одна быстрая передача со стороны взрослых. Детеныш взглянул на Нанга, потом вернул свой взгляд на Иону. Буйный поток эмоций, бегущий по родственной связи, начал замедляться.

— Положенное приветствие. Неправильность. Много сожаления. Соблюдать правильное приветствие. — Мысли остановились внезапно, как будто детеныш набирал в ментальные легкие воздух. — Здравствуйте, Иона Салдана. Правильность?

— Очень хорошо.

— Ты человек?

— Человек.

— А Хейл — я.

— Здравствуй, Хейл, рада тебя видеть.

Хейл возбужденно закрутилась, вода вокруг ее восьми ног вспенилась.

— Оно радо мне. Чувствую много счастья.

— Я тоже счастлива.

— Хочу спросить, человек — это все, что вокруг?

— Она имеет в виду меня, — сказал Транквиллити.

— Нет, я даже не часть того, что вокруг. Мы с тобой просто большие друзья.

Хейл ринулась вперед, рассекая воду. Она еще не совсем освоилась с передвижением, и ее задняя пара ног запуталась и чуть не уронила ее.

На этот раз Иона прекрасно поняла предостережение взрослых.

— Осторожней!

Хейл остановилась в метре от Ионы. Теплое дыхание, исходящее из ее лицевых отверстий, слегка пахло какими-то пряностями, трансформирующиеся конечности были в постоянном движении. Иона протянула детенышу руку, растопырив пальцы. Хейл попробовала сымитировать человеческую руку, ее попытка напоминала лепку из мягкого воска.

— Не получилось! Горестно. Покажи мне, как ты это делаешь, Иона Салдана.

— Я не могу, они у меня всегда такие.

Хейл была шокирована.

Иона хихикнула.

— Все в порядке. Я вполне счастлива такой, какая есть.

— Это правильность?

— Правильно.

— В жизни столько много неизведанного, — задумчиво заметила Хейл.

— В этом ты права.

Хейл, чтобы взглянуть на родителей, почти сложила шею пополам. Последовавший после этого быстрый обмен мыслями заставил Иону почувствовать себя обидно ущербной.

— Иона Салдана, ты мой друг? — неуверенно спросила Хейл.

— Да. Думаю, я могла бы им стать.

— Ты мне покажешь все вокруг? Оно слишком обширно. Я не хочу идти туда одна. Одиночество страшно.

— С большим удовольствием, — ответила Салдана удивленно.

Руки Хейл хлопнули по воде, подняв гигантский столб брызг. Иона моментально вся промокла. Она убрала с глаз мокрые волосы.

— Ты не любишь воды? — взволнованно спросила Хейл.

— Я тебе как-нибудь покажу, что я плаваю лучше тебя.

— Вот здорово!

— Иона, — сказал Транквиллити, — только что из системного прыжка вышла «Леди Макбет». Джошуа запросил разрешение на посадку.

— Джошуа! — воскликнула Иона.

Она слишком поздно вспомнила, что и киинты имеют слуховые органы.

Хейл тревожно замахала руками.

— Паника! Страх! Разделить радость.

Она отпрянула от Ионы и упала по-настоящему.

— Ой, извините! — Иона, рассыпая во все стороны брызги, бросилась к детенышу.

Нанг и Лиерия подбежали и запустили руки под живот Хейл, в то время как сам детеныш ухватился за руку Ионы. Иона потянула детеныша за руку.

— А кто такой Джошуа? — спросила Хейл, когда ее поставили на ноги и она уже стояла, неуверенно раскачиваясь.

— Один из моих друзей.

— Еще друг? И мой друг? Я с ним встречусь?

Иона уже открыла рот, и только после этого подумала. Где-то в глубине ее сознания чувствовалось спокойное высокомерие Транквиллити.

Иона закрыла рот.

— Думаю, подождем, пока ты не узнаешь людей лучше.

Существовало строгое правило: для того, чтобы быть эденистом, надо было иметь родственную связь с обиталищем и жить на нем; и уж непременно каждый эденист возвращался в свое обиталище умирать или пересылал свои мысли одному из обиталищ после смерти. Физически биотехническая система, интегрированная в свое общество, была способна поддерживать очень высокий жизненный стандарт при невысоких затратах: стоимость внедрения астероидальной каменной структуры в его утробу, стоимость механических систем, таких, как лифты на небоскребах, и сеть транспортных труб. А вот в культурном отношении этот симбиоз был довольно утонченным. Если не считать змей, то среди эденистских популяций не было никаких психологических проблем, хотя они и обладали полным спектром человеческих эмоций, свойственных индивидуальности, и в то же время были очень уравновешены. Знание того, что они будут продолжать жить как часть личности обиталища после телесной смерти, оказывалось великим стабилизирующим фактором и предотвращало многие обычные психозы. Эта свобода придавала им всеобщую уверенность и самообладание, которые адамисты всегда сводили к высокомерию. Разница в благосостоянии двух культур также способствовала появлению мнения об эденистах, как о человеческих аристократах.

Таким образом эденизм зависел от обиталищ. А биотехнические обиталища можно было найти только на орбитах вокруг газовых гигантов. Они чувствовали себя достаточно уверенными в энергетическом отношении только в обширных магнитосферах таких миров. Фотосинтез во всех отношениях был совершенно непрактичным способом для обеспечения энергетических запросов обиталищ; для этого требовалось развернуть обширные, аналогичные листьям мембраны, а также многочисленные трудности возникали во вращающихся структурах, не говоря уж о неприемлемой чувствительности к повреждениям как от столкновения с падающими частицами, так и от космического излучения. Таким образом, эденисты были вынуждены колонизировать газовые гиганты Конфедерации.

Однако были и исключения — террасовместимая планета, на которой они успешно обосновались, Атлантис, которая названа была так потому, что состояла из сплошного океана соленой воды. Ее соляной экспорт считался морским деликатесом, и благодаря ему она была известна по всей Конфедерации. Разновидность морской жизни, таившейся под ее водами, была так велика, что даже через двести пятьдесят лет после ее открытия она была классифицирована всего лишь на одну треть. Огромное количество торговцев, как независимых, так и корпоративных, стремилось туда; вот поэтому-то Сиринкс и направила «Энон», как только закончился их военный патрульный рейд, на Атлантис.

Сиринкс решила заняться независимой торговлей сразу, как только придет приказ об ее увольнении. Перспектива провести года, занимаясь доставкой He3, угнетала ее. Многие капитаны космоястребов подписывали танкерные контракты, рассчитывая на ту стабильность, которую они предоставляли. Именно этим она и занималась, когда «Энон» только начинал летать, но что меньше всего она сейчас хотела, так это снова связать себя со строгим графиком полетов. Этим она была сыта по горло после службы в военном флоте. Остальная команда (кроме Чи, который покинул их вместе со всем оружием, установленным в нижнем корпусе) разделяла ее мнение.