Питер Гамильтон - Нейтронный Алхимик. Конфликт

— Это не доказывает… — медленно проговорила Мзу.

— Доказывает. — Девушка яростно взмахнула кулаком. — Это паук семейства ликозид. Экологи Айякучо никогда не вводили ликозид в нашу биосферу. Не верите мне — проверьте по файлу, это в общем доступе.

— Через биокарантин проходят самые странные твари. Радиационная очистка несовершенна.

— Тогда почему все они самцы? Мы не нашли ни единой самки. Так и должно быть — чтобы они не спаривались, не размножались. Они вымрут сами, не нарушив экологического равновесия. Никто их не заметит.

Странно, но Алкад была почти впечатлена.

— Спасибо, Вои. Пожалуй, стоит вернуться и напомнить им, что за безопасностью стоит последить лучше.

— Им? — с невыразимым презрением повторила Вои. — Разве они бросились вам на помощь? Нет. Конечно, нет. Как я и говорила.

— У них есть то, что нужно мне, Вои.

— Все это есть и у нас. Все. Почему вы не верите нам? Не верите мне! Что мы должны сделать, чтобы вы поверили?

— В твою искренность я верю.

— Тогда идемте со мной! — взмолилась Вои. — Я могу вытащить вас. Они не сумеют даже вывести вас из конторы, не взбудоражив пауков.

— Потому что они не знают о них.

— А не знают потому, что на безопасность им плевать. Вы гляньте только — тут телохранителей целая армия. Все на астероиде знают, кто они такие.

— Правда?

— Ну ладно, не все. Но репортеры — точно. Они молчат только потому, что так требует Кабрал. Любому, кто, прилетев на Дорадосы, захочет связаться с партизанами, потребуется не больше двух часов, чтобы узнать имена.

— Мария проклятая! — Алкад обернулась к двери в приемную, потом снова к девушке. Вои обладала всем, чего лишен был ее отец, — упорством, самоотверженностью, стремлением помочь. — Ты знаешь безопасный выход?

— Да!

— Хорошо. Выведи меня из этой секции. Потом я снова свяжусь с твоим отцом и посмотрю, что они там надумали.

— И если они не согласятся помочь?

— Тогда я в твоих руках.

— Да? Ну, запоздал. Слушай, у меня от этого сборища язва разыгралась. Только агентов королевского разведывательного агентства с лекциями по основам разведдела мне не хватает.

…

— Да. Здесь она. Во плоти. Мать Мария, у нее действительно где-то припрятан Алхимик. И она не шутит. Она всерьез решила погасить солнце Омуты.

…

— Естественно, не знаю, она же не говорит. Но, Мария всевышняя, Икела был капитаном нашего фрегата, сопровождавшего Алхимика. А я и не знал. Двадцать лет мы с ним ведем дела, и он не выдал себя ни словечком!

…

— Еще бы вам не хотеть. Со стрельбой ворветесь? Это я к чему — где гарантия, что меня не пришьют ненароком? Дело серьезное.

…

— Ну ладно, но если врете — пристрелите уж сразу, потому что иначе я тебя достану, хоть сам повешусь! И даже если пристрелите — теперь я могу с того света вернуться ради такого дела. Да. Так что не облажайтесь.

…

— Само собой. Всегда верю людям на слово. Ладно, мы в конференц-зале «Лакса и Ахмад». Все телохранители — в приемной. И передайте своим, чтобы осторожнее, черт, напомните, что тут в конце концов я.

…

— Нет. Она в приемной. Вышла двадцать минут назад, чтобы мы могли обсудить без нее. Как проголосовали? Три к двум за то, чтобы погасить солнце Омуты. Как я голосовал? Догадайся.

— «Лакса и Ахмад», конференц-зал, — проговорила Моника. — Мзу в приемной, с телохранителями.

— Пошли, — скомандовал Самуэль.

Двадцать агентов-эденистов ринулись к адвокатской конторе «Лакса и Ахмад». Из ядер памяти гражданской инженерной службы астероида выдергивались планы этажей, по пути складывались и обретали окончательную форму планы и тактики вторжения, наполняя общий сродственный канал сообщениями.

Всю дорогу Моника держалась в трех шагах за спиной Самуэля. Это раздражало ее само по себе, а уж что ей скажут после отчета… Стакнуться с эденистами, надо же! Но так хотя бы Алхимик сойдет со сцены. Если Самуэль сдержит слово. А в этом Моника была уверена. Хотя политика еще может все испортить. Боже!

Чтобы добраться до «Лаксы и Ахмада», у них ушло четыре минуты бега по неотличимым друг от друга коридорам. По счастью, прохожих было немного — в такой час из дому выходили лишь отпетые работоголики. Агенты промчались мимо старика с охапкой клипов в коробочках, мимо парочки с такими виноватыми лицами, что ясно было — у них интрижка, мимо двух девчонок-подростков, одна чернокожая, рослая и худющая, вторая белая и низенькая, но обе повязали на лодыжки одинаковые красные платки.

Когда Моника влетела в адвокатскую контору, эденисты уже были там. Двое агентов стояли на страже у входа. Моника осторожно перешагнула через упавшие двери, вытаскивая из кобуры пистолет.

— Проклятие! — Самуэль резко выдохнул.

— Что случилось? — спросила она уже в приемной. Телохранители распростерлись на полу, спазматически подергиваясь под прицелом термоиндукционных пистолетов шестерых эденистов. В трех местах стены опалил лазерный огонь. По ковру каталась пара отстрелянных нервно-паралитических гранат.

— Где Мзу? — поинтересовалась Моника. Самуэль поманил ее в конференц-зал. Парализующие импульсы задели и партизанских вожаков, но тяжелая дверь и защитные экраны уберегли их от полного эффекта — они были в сознании. Четверо. Пятый был мертв. Увидав обугленную дыру в черепе Икелы, Моника невольно сморщилась. Луч пробил кость в нескольких местах, превратив мозг в горелую кашу. Кто-то очень постарался, чтобы его нейросеть восстановить было невозможно.

— Господи, что тут случилось?

За спиной Фейры Иле стояли двое агентов-эденистов, прижимая стволы к его шее. Запястья бывшего адмирала были зажаты в композитных наручниках за спиной. На губе повисли капли блевотины, он обильно потел, но выражение лица сохранял неприступное. На столе перед ним валялся лазерный пистолет.

— Он застрелил Икелу, — ошеломленно пояснил Самуэль, присаживаясь на корточки рядом с телом покойного. — Почему? Какой в этом смысл? Он был одним из ваших.

Фейра Иле злобно усмехнулся.

— Мой последний долг гариссанскому флоту.

— О чем вы?

— Икела командовал эскортом Алхимика. Он мог знать, где тот сейчас. Но теперь уже не расскажет.

Моника с Самуэлем мрачно переглянулись.

— Она ушла, да? — упавшим голосом переспросила Моника.

— Похоже на то.

— З-зараза! — Она подошла к Калиуя Ламу, которого удерживал в кресле еще один агент, и резко спросила: — Куда направилась Мзу?

— Пошла в жопу!

Моника с нехорошей улыбкой обвела взглядом остальных партизан.

— Да ну, Калиуя! — пропела она нежно. — На своих товарищей ты стучал с такой радостью!

— Врешь!

Она вытащила из кармана кредитный диск королевского банка Кулу.