Питер Гамильтон - Дисфункция реальности: Угроза

— На самом деле скитания по Вселенной несколько отличаются от того, что принято о них думать. Большинство планет Конфедерации вполне освоены, и путешествие на звездолете дело довольно скучное и к тому же опасное.

— Опасность? Возбуждение?

Джошуа уже подходил к гибкой шее Хейл. Иона ухмылялась, глядя на него поверх белой спины киинт.

— Нет, не возбуждение. Просто существует опасность механической поломки, которая может привести к гибели.

— У тебя есть возбуждение. Достижение. Иона рассказывала много путешествий, которые ты предпринял. Триумф в Кольце Руин. Много вознаграждения. Такая смелость проявлена.

Иона закашлялась от смеха.

— А ты кокетка, девочка.

— Неверный способ подхода к человеческим мужским особям, вопрос? Похвала характера, за которым следует немое восхищение подвигами; твоя инструкция.

— Да, я это говорила, хотя, возможно, и не так буквально.

— Такой подход действительно имел место, но это было очень давно, — сказал Джошуа, — тогда людям все время приходилось хитрить. Один неверный поступок мог привести к катастрофе. Кольцо Руин — паршивое место, и нужно обладать достаточной решимостью, чтобы стать мусорщиком. Ведь это предполагает полное одиночество. Не каждый пойдет на такое.

— Ты достиг статуса легенды. Самый знаменитый мусорщик из всех.

— Не надо об этом, — предупредила ее Иона.

— Ты имеешь в виду электронную библиотеку Леймила? Да, это была ценная находка. Я заработал на ней кучу денег.

— Много культурной уместности.

— Ну да, и это тоже.

Иона перестала натирать шею Хейл и нахмурилась.

— Джошуа, ты получил доступ к записям, которые мы расшифровываем?

— Какие записи?

— В электронной библиотеке, которую ты нашел, хранятся записи ощущений, зарегистрированных органами чувств леймила. Мы получили огромное количество сведений об их культуре.

— Здорово. Это хорошая новость.

Она посмотрела на него с подозрением.

— Они чрезвычайно далеко продвинулись в области биологии, намного опередив нас в эволюционном развитии. Они находились практически в полной гармонии с окружающей средой своего обиталища. Так что теперь нам придется выяснять, были их обиталища хоть в какой-то степени искусственными сооружениями или нет. У них было совершенно иное отношение к живым организмам, да и вообще вся их биология значительно отличалась от наших представлений. Они относились с почтением к любой живой сущности. Их психология для нас практически непостижима. Они могли проявлять себя как совершенно обособленные индивидуальности и в то же самое время могли раствориться в некой ментальной однородности. Ведь это два совершенно разных типа сознания. Возможно, они изначально были наделены способностями к телепатии. Специалисты в области генетики имеют веские аргументы в пользу наличия у леймилов соответствующего генетического кода. Существует определенное сходство с аналогичным геном эденистов, но многие черты психологии леймилов совершенно чужды человеческой культуре эденистов. Эденисты сохраняют основы своей индивидуальности даже после того как они, умирая, передают личности обиталища информационные запасы своей памяти. Что касается леймилов, то их готовность поделиться самым сокровенным является продуктом ментальной зрелости. Невозможно внедрить в ДНК поведенческие инстинкты.

— Вы еще не выяснили, что было причиной разрушения их обиталищ? — спросил Джошуа. Его рука почувствовала, как Хейл совсем по-человечески вздрогнула. В его сознание хлынул поток тревожных эмоций. — Ну, извини.

— Страх. Испуганное чувство. Так много смертей. У них была сила. Все же были побеждены. Вопрос-причина?

— Хотела бы я ее знать, — промолвила Иона. — Похоже, они радовались жизни гораздо больше, чем мы.

Неуправляемый «Исакор» несло по течению Замджана. Судно отличалось от дрейфующего бревна лишь своими довольно элегантными обводами. Мелкая зыбь негромко, но настойчиво била в его корпус. В первый же день они соорудили пару импровизированных весел, чтобы хоть как-то управлять движением судна — одним рулем это сделать было невозможно. Они сумели более или менее стабильно удерживать судно в центральном фарватере реки, ширина которой в этом месте составляла восемьсот метров. Таким образом, у них оставались шансы вернуться на прежний курс, когда течение сносило судно к одному из берегов.

Согласно данным навигационного блока, который был у Мерфи, они, после того как вышел из строя генератор микроплавления, уже проплыли около тридцати километров вниз по реке. Течение уносило их все дальше от места высадки и объятых пожаром враждебных джунглей. Им предстояло проплыть еще восемьсот километров.

Жаклин Кутер вела себя спокойно. Она все время сидела под холщовым тентом, установленным в носовой части. Если бы не те испытания, которые они вынесли, боль и невзгоды, которыми им пришлось заплатить за то, чтобы взять ее в плен, Мерфи уже давно привязал бы к ее шее бесполезный теперь генератор микроплавления и вышвырнул бы ее за борт. Он был уверен, что она это прекрасно понимает. Но именно она была главной целью полученного ими задания. К тому же сами они все еще были живы и боеспособны. И до тех пор, пока такое положение не изменится, лейтенант Мерфи Хьюлетт был намерен выполнять приказы и доставить ее в Даррингем. У него просто не было другого выхода. Сейчас это стало главной целью его жизни.

Никто так и не попытался им помешать. Правда, коммуникационные каналы отряда явно подвергались воздействию помех (все остальное снаряжение функционировало вполне исправно). Даже в деревнях, мимо которых они проплывали, никто не проявлял к ним интереса. На следующее утро после того как им удалось, потеряв генератор, уйти от погони, пара гребных шлюпок рискнула к ним приблизиться. Но непрошеных гостей отпугнули предупреждающими выстрелами из винтовок Брэдфилда. После этого «Исакор» был предоставлен самому себе.

Теперь их бегство превратилось чуть ли не в увеселительную прогулку. Они хорошо поели, почистили и перезарядили оружие, как могли, заштопали свои раны. К Нильсу Ригеру то возвращался ясный рассудок, то вновь покидал его. Однако пакет с медицинскими нейронными процессорами, который по-прежнему стягивал его лицо, поддерживал парня в более или менее сносном состоянии.

Мерфи уже начинал верить, что им удастся вернуться в Даррингем. Безмятежность реки вызывала такие идиотские мысли.

На исходе следующего дня он сидел на корме и с помощью румпеля, который они починили, пытался удержать судно на середине реки. Эта работа не причиняла боли его поврежденному колену, хотя румпель он мог сжимать лишь правой рукой — левая была для этого непригодна. Речной воздух насквозь пропитал влагой его одежду, которая неприятно липла к телу.