Эрик Браун - Полутьма

— Беги, — сказала Рана. — Увидимся завтра или послезавтра. Будь осторожна.

Она посмотрела девочке вслед. Бандита повернулась и растворилась в толпе, текущей по мосту.

Рана вернулась к машине. Сингх рассматривал грязь на ботинках с таким видом, словно это Рана была во всем виновата.

— Хорошо, я все видел. С меня этого достаточно. У вас есть с собой ком-планшет, лейтенант?

Рана вытащила планшет из-за пояса.

— В шесть я должна быть в городском детском доме и провести беседу о безопасности на дорогах, а в семь….

— Ясненько. Хватит. Отдайте планшет Кхосле. Он вас заменит.

— Почему? Разве…

— Не спорьте, лейтенант. — Сингх повернулся к шоферу. — Обратно в управление. А потом отвезешь рядового Кхослу в городской детский дом.

На сей раз Сингх сам уселся на переднее сиденье. Рана села сзади и передала свой планшет Кхосле, избегая встречаться с ним взглядом и гадая, что все это значит. Отстранили ее от обязанностей насовсем или только на эту смену? А может, до Сингха дошли слухи о Вандите и других детях, которым она помогает?

Пока машина ехала в полицейское управление, Рана бездумно смотрела на улицы, забитые людскими толпами. Выходит, Сингх поехал вместе с ней и взял с собой Кхослу только затем, чтобы снять ее с поста и обвинить в нарушении служебного долга…

Через десять минут она вышла из машины и поспешила за Сингхом, который пересек тротуар и вошел в обветшалое викторианское здание. Внешне дом выглядел старинным, но внутри все было современным и комфортабельным. Рана порой чувствовала себя виноватой из-за того, что она работает в такой роскошной обстановке, в то время как множество людей прозябают в нищете.

Она молча зашла с комиссаром в лифт, вызвала десятый этаж, а затем последовала за Сингхом по коридору в его кабинет, словно побитый щенок. Куда же подевался ее знаменитый дух неповиновения именно теперь, когда он нужен ей больше всего?

— Садитесь. — Сингх махнул рукой на неудобный прямой стул, а сам расселся, как магараджа, в мягком вращающемся кресле, упершись толстым животом в край стола.

Рана села, чувствуя подступающую тошноту.

Сингх пробежал взглядом по экрану компьютера. Голубое свечение экрана придавало ему сходство с разжиревшим Кришной. Он постучал пухлым указательным пальцем по губам, явно наслаждаясь замешательством Раны.

— Я проглядел ваше личное дело, — сказал он наконец и умолк.

Рана просто кивнула. По спине у нее стекали капли холодного пота.

— Вы поступили в академию в возрасте пятнадцати лет.

Снова пауза. Он осуждающе поджал губы.

— У вас не было среднего образования, но вступительные экзамены вы сдали блестяще.

Она на секунду прикрыла глаза. Ей стало совсем плохо. Сингх разузнал о ее прошлом. Он вызвал ее не затем, чтобы упрекать за недавние грехи; он решил обвинить ее в подделке документов и в том, что она обманом поступила в академию.

Насколько она знала, наказанием за такой проступок является автоматическая отставка. — Очень интересно… Вы пришли с улицы, подали заявление и сдали экзамены с оценкой в девяносто пять процентов. Это одна из самых высоких оценок за последние десять лет.

Он снова умолк, глядя на экран. Как же Ране хотелось быть сейчас на дежурстве, говорить с детьми, помогая им выжить в этом равнодушном мире!

— Ваши достижения были отмечены тогдашним комиссаром, и он продолжал вносить пометки в ваше личное дело.

Все ясно. Сейчас он выдвинет против нее обвинение.

— Он рекомендовал мне вас, когда ушел в отставку. Он считал, что вы способны на большие свершения. Я последовал его совету и следил за вашей карьерой. Должен признать, за эти годы вы произвели на меня очень благоприятное впечатление.

Это хуже всего. Она понимала, что он делает; превозносит ее, чтобы потом ей было больнее падать. Хвалит ее, расписывает ее достижения — только затем, чтобы предъявить обвинение в двурушничестве.

— Ваша работа с беспризорниками действительно впечатляет. Помощь с устройством на работу, создание кооперативов, самообразование и программы охраны здоровья. — Сингх покачал головой. — Это замечательно. — Он вдруг бросил на нее пронзительный взгляд. — Что вы можете об этом сказать?

Она открыла рот — и еле выдавила из себя;

— Я… Я просто выполняла свой долг, сэр. Я добровольно вызвалась работать в службе помощи детям, чтобы поддержать тех, кто лишен привилегий, и я увидела, что в программе недостает…

Она оборвала себя. Что толку оправдываться, если Сингх собирается предъявить ей обвинение в нарушении служебного долга?

Он кивнул:

— Как я уже сказал, я несколько лет наблюдаю за вашими успехами, и мне кажется, что пришла нора выполз нить рекомендации моего предшественника. Вы не реализуете свои способности, работая с беспризорниками. Ваш организаторский талант и умение решать проблемы могут найти более достойное применение в другом отделе.

Он говорил что-то еще, но Рана не слышала ни слова. Она ожидала самого худшего, а он предлагал ей повышение, то есть отстранение от работы с бездомными детьми, — и эта мысль привела ее в ужас.

— …так что теперь, лейтенант, вы официально зачислены в отдел по расследованию убийств, работающий под началом инспектора Вишваната.

Он одарил ее улыбкой, обнажив пожелтелые от паана зубы с золотыми искорками пломб.

— Вы что — язык проглотили, лейтенант?

— Я… — Она покачала головой. — Мне очень жаль. Я… Я не могу принять ваше предложение. Я не хочу работать в отделе убийств. Мое место — с детьми. Я думаю, что мои способности могут найти самое лучшее применение в работе с простыми людьми, оказавшимися на дне общества…

До нее вдруг дошло, что она отбарабанила ту самую фразу, которую говорила всегда, когда ее знакомые из высших каст презрительно отзывались о работе с детьми. Сингх ее даже не слушал.

— Мбя дорогая Рана! Я возглавляю это полицейское управление — самое крупное в Индии — не для того, чтобы помогать дуллитам, нищим и карманным воришкам.

— Мне нравится работать с детьми, сэр. Мне будет плохо в другом месте.

— Ваши способности нужны в другом отделе, лейтенант.

— Вы хотите сказать, что, если бы я выполняла свои обязанности хуже, я смогла бы продолжать работать с детьми? — Она ужаснулась при этой мысли.

— Я говорю, что помощь беспризорникам Калькутты не является приоритетной для нашего управления, лейтенант.

— Но эта помощь необходима, сэр! Многие дети благодаря моим усилиям устроились на работу, а значит, они не будут заниматься проституцией и воровством!

— Ваша работа будет продолжена, лейтенант. Я не собираюсь упразднять вашу должность.

— Но кем продолжена? — Рана уставилась на него, боясь верить собственной догадке. — Вы же не собираетесь назначить на мое место Кхослу? Я думала, он заменил меня только на время.