Эрик Браун - Полутьма

Тен Ли пошаталась встать, но рухнула на пол, и двое элоев унесли ее из зала.

Инопланетянин шагнул вперед.

— Пожалуйста! Если кто-нибудь еще хочет… — Он указал рукой на камень.

Беннетт шагнул вперед. В его ушах звучали слова Карстерса об элоях и их вере, и он решил, что так будет лучше всего. Сита схватила его за руку. Он слышал, что она что-то говорит ему, но слова ее были лишены смысла. Они казались ему пpocто звуками, недоступными пониманию.

Он медленно пошёл к алтарю, встал между элоями и обернулся. Сита, показавшаяся ему совсем маленькой и беззащитной, смотрела на него со слезами на глазах. Она протягивала к нему руки, умоляла подумать о том, что он делает… Беннетт хотел объяснить ей, что он просто хочет бежать от прошлой и будущей боли.

Он склонил голову, стараясь подготовиться к восприятию вселенской истины, хотя и понимал, что подготовиться к этому невозможно. Элой протянул пуку и коснулся его головы холодными твердыми пальцами.

В ту же минуту мировосприятие Беннетта полностью изменилось. Он потерял представление о времени. Концепция длительности потеряла всякий смысл. Какой-то частью сознания Беннетт понимал, что Маккендрик и Тен Ли испытывали это ощущение, только пока рука элоя лежала на их головах — а продолжалось это всего пару секунд, — и тем не менее ему казалось, что это удивление от постижения сущности вселенной он испытывает бесконечно.

Он осознавал себя как отдельную личность — и одновременно ощущал бесчисленное количество личностей, слитых в единое целое, в единый вселенский разум… Вернее, это был не столько вселенский разум, сколько квинтэссенция всех разумных существ, когда-либо существовавших во вселенной. Это был океан жизни, питавший собой реальность; океан прабытия, в котором зародилась известная Беннетту жизнь и в который она должна вернуться. Казалось, он вот-вот поймет вселенскую истину, эту первобытную сущность, но ему мешало то, что он еще не сбросил свою человеческую форму и не воссоединился со вселенским разумом.

Беннетт знал, что воспринимает все это без помощи обычных органов чувств. Он не мог увидеть вселенский разум, не мог услышать его и прикоснуться к нему. Он ощущал его, воспринимая прареальность той частью сознания, которую до сих пор ему не удавалось включить. Он мысленно представлял свой путь в океан вселенской жизни, желая стать его частью, но никак не мог сделать последний шаг. Часть его сознания стремилась туда, ища в этом океане что-то такое, что должно было там быть. Он знал, что оно там есть, только не мог найти…

Та часть его сознания, которой Беннетт никогда не пользовался раньше, ощущала присутствие Эллы — неясное, призрачное присутствие. Он не смог установить с ней контакт, и его пронзила острая боль утраты… И тут Беннетт услышал голос. Вернее, даже не голос; объяснение происходящего вдруг всплыло у него в сознании. Ему сказали — или же он внезапно понял, — что сущности Эллы, и его отца, и матери, и всех когда-либо живших созданий действительно находятся в этой бесконечной прареальности, но они стали частью единого и неделимого целого, которое уже не состоит из отдельных личностей, а является чем-то большим. Беннетт понял это, потому что сам еще оставался личностью, живущей в плену физической реальности. Он не смог целиком познать чудо истины — он лишь мельком прикоснулся к нему. И только когда он избавится от своей нынешней материальной оболочки, тогда он соединится с вечностью, бесконечностью и абсолютом.

Беннетт понял, что человеческая жизнь — это своего рода аберрация. Он ощущал себя каплей воды, выплеснувшейся из океана, которая неизбежно должна вернуться в лоно родной стихии. Жизнь — это цепь мучительных испытаний, и пройти их нужно для того, чтобы по-настоящему понять величие вселенской сущности. И когда человек, бывший Беннеттом, понял это, ему дано было почувствовать, что значит быть частью единого целого. Это чувство, как он подумал позже, схоже со священным трепетом любви, только гораздо сильнее. Он чувствовал себя любимым, понятым и понимающим — и его охватило блаженное ощущение праведности бытия.

Тут элой убрал руку с его головы, и Беннетт потерял сознание.

Задолго до того как Беннетт очнулся, он все пытался вспомнить это чувство приобщения к вечности, постижения истины. Но словно сон, ускользающий из памяти при пробуждении, это ощущение невозможно было удержать. Беннетт осознавал, что его тело ходит и дышит, но самый факт его физического существования казался таким отдаленным и несущественным, что не имел ни малейшего значения.

Когда он полностью пришел в себя и открыл глаза, он был уже не в зале возрождения. Его ослепила сияющая белизна, и до костей пронзил холодный ветер, который, казалось, выдувал из него всю душу. Беннетт почувствовал, что кто-то стоит рядом, поддерживая его.

— Сита?

Она взглянула на него:

— Мы почти пришли.

— Куда? — с трудом выдавил Беннетт.

Сита показала вперед.

В снежном буране маячил серебристый каплеобразный силуэт «кобры».

Беннетт потряс головой: — Что случилось, Сита? Последнее, что я помню… — В памяти у Беннетта всплыл мучительно дразнящий образ прасущности, в которую возвращаются все живые существа, окончив свой жизненный путь. — Почему я не остался с Маком и Тен Ли? Элои должны были позволить мне присоединиться к ним.

Сита молча потянула его за собой. Беннетт был не в состоянии с ней спорить. Он пошел сквозь снежные заносы, спотыкаясь и чуть не падая на каждом шагу. Грациозная индуска держала его за руку. Они вместе брели по сияющей снежной пустыне. Мороз щипал Беннетту щеки, обжитая студеным холодом немеющее лицо.

Они добрались до корабля и поднялись по трапу, чуть не бегом бросившись в теплую и уютную кабину управления.

Беннетт без сил рухнул я пилотское кресло. Сита сняла куртку и села на пол, прислонившись спиной к переборке. Лицо ее раскраснелось, а громадные карие глаза сияли, словно драгоценные камни.

— Что все-таки случилось, Сита?

— Ты не захотел там остаться, — ответила она. Беннетт увидел, что она плачет. Он не понимал почему.

— Ты разве не помнишь? Ты сказал, что это действительно чудо, но ты к нему не готов. И еще ты сказал, что сможешь совершить это путешествие позже. Беннетт покачал головой:

— Долго я там пробыл?

— Инопланетянин коснулся твоей головы всего секунд на десять, не больше.

Беннетт поразился тому, как много он испытал за эти десять секунд. Он вспомнил, что Маккендрик с Тен Ли решили пройти церемонию до конца. Какие чудеса увидели они, когда элои все вместе касались их руками? Какие откровения им дано было пережить?

— А я не захотел пройти церемонию до конца?