Елена Хаецкая - Бугго и пираты

— Покрепче? — деловито осведомился Калмине.

— Согревающее.

— Сделаем, — обещал Антиквар и действительно вскоре явился с бутылкой чего-то густого и зеленого. Внешне оно напоминало не то средство для обеззараживания ссадин и царапин, не то тушь для черчения й картографии, но пахло ванилином и обладало завидной алкогольной крепостью.

При виде нар Калмине так и присвистнул — впрочем, нимало не унывая:

— Вот был бы номер, если б мы вместе с пиратами потравили всех этих бедолаг!

Бугго зло глянула на него и как-то незаметно отхлебнула сразу почти полбутылки.

— Ну, я пошел, — легкомысленный Антиквар махнул рукой и ускакал. Его чрезвычайно увлекла работа эксперта.

— Интересно, — заговорил Хугебурка, усаживаясь рядом с Бугго и принимая у нее бутыль. — Они экипированы на все случаи жизни. Кому они везли гранаты, хотелось бы знать.

— Эти данные наверняка есть у них в компьютере, — отозвалась Бугго и выдохнула: — Фу… Хорошо Антиквару — у него нет воображения.

— Тише, — Хугебурка осторожно коснулся ее локтя.

Бугго прислушалась. Сначала ей показалось, что это пустое беспокойство — шуршит ткань ее комбинезона или еще что-нибудь в том же роде, — но затем звук повторился, более настойчивый и внятный.

— Невозможно, — прошептала Бугго. — Газ должен был уничтожить все живое. Наверное, какой-нибудь кабель болтается. Или включен стереовизор.

— Это за переборкой, — сказал Хугебурка и волшебным жестом, неуловимо, поместил в ладонь маленький лучевик.

— Вы же не думаете, что там может быть кто-то живой? — спросила Бугго чуть громче. — Разве бывают существа, устойчивые к нервно-паралитическим газам?

— Вряд ли, — ответил Хугебурка. — Вероятно, соседний отсек закрывается герметично.

— Но зачем?

— Вот это мы сейчас выясним, — зловеще обещал Хугебурка. Он нашел кнопку возле входа в следующий отсек и надавил ее. Им понадобилось несколько минут, чтобы вместить в сознание странную картину, представшую взору. Ярко освещенное помещение кишело серебристыми червями, каждый размером с палец на руке Бугго. Черви сверкали и переливались перламутром в искусственном свете. Они непрерывно перемещались, и масса их, высотой до колена, все время колыхалась. Шуршание издавали их тела при трении друг о друга.

Посреди этой живой массы высилась фигура, имеющая сходство с человеческой. Уродливая маска закрывала нижнюю часть ее лица, большие глаза глядели на вошедших тускло й затравленно. Голое тело было сплошь изрисовано причудливыми разноцветными узорами. Оно то и дело вздрагивало и встряхивалось, как это делают животные, когда на них садятся кровососы.

При виде пистолета в руке Хугебурки существо громко замычало под маской, глаза его выпучились, а черви так и посыпались с плеч и рук. Бугго взвизгнула и с позором выскочила вон, а Хугебурке стоило больших усилий удалиться с достоинством и запечатать отсек.

Очутившись в полумраке, среди нар, в обстановке хоть и неприятной, но вполне знакомой, оба отдышались и прикончили бутыль.

— Может быть, теперь самое время вернуться в рубку и ознакомиться с документацией? — спросила Бугго своего старшего офицера. — Как вы полагаете?

— По вашему мнению, пираты составляют описи и заполняют накладные?

— Уверена в этом. Грабеж и контрабанда — такое же коммерческое предприятие, как и честная торговля. Прибыль требует четкости.

— Знаете что, — проговорил Хугебурка, поглядывая на закрытую переборку, из-за которой доносилось постоянное шуршание, — я, кажется, понял, что это такое.

— Червячки? — уточнила Бугго.

— Да. И голая женщина с ними.

— Это была женщина?

— А вы разве не заметили? — удивился Хугебурка.

— Нет.

Хугебурка неопределенно подергал углом рта и наконец сказал:

— Эти червячки — довольно редкий вид натурального красителя. Ауфидии или ауфидизаки, точно не помню. Очень дорого стоят. Они водятся исключительно на Лахмусе-3, в пятом секторе. Там для них строят специальные большие фермы. Вывоз, естественно, строго воспрещен — только продукты их жизнедеятельности. Замечательно яркие и стойкие краски. Впрочем, в других природных условиях ауфидии все равно долго не живут. Им необходимы какие-то местные микроэлементы, которые невозможно создать в искусственных условиях. Во всяком случае, размножаются они только на Лакмусе.

— А эта… женщина… она для чего?

— Червячья пастушка. Им необходим постоянный тактильный контакт с теплокровными существами. Обычно на Лахмусе это работа детей.

— Что, детям нравится возиться с червями?

— В принципе, да. Считается престижным. Кроме того, это небольшой, но постоянный заработок. За год до наступления совершеннолетия девочек увольняют с червячных ферм — этого требует местный кодекс о труде.

— Почему?

— Чтобы кожа успела очиститься до замужества. А то у некоторых молодых мужчин уже свои дети, а руки все еще покрыты пятнами.

— Откуда вы все это знаете? — удивилась Бугго.

— Вспомнилось, — ответил Хугебурка задумчиво. — У меня в команде был один парень — когда мы отходы возили… Как раз за кражи ауфидий и попался. Говорил — они на ощупь нежные, тоненькие, даже сердце замирает, как тронешь.

Помолчали.

— Знаете, господин Хугебурка, чего я все-таки не понимаю, — заговорила Бугго, — как они остались в живых?

— Отсек герметичен.

— А система снабжения воздухом? Ведь и она была отравлена!

— Вероятно, для ауфидий оборудована локальная система, — предположил Хугебурка.

Бугго трижды кивнула, с каждым разом все торжественнее и медленнее.

— Микроэлементы. Понимаю. Теперь я все-таки вернусь к компьютеру. Груз ауфидий абсолютно незаконный, но мне почему-то не хочется лететь на Лахмус-3 и приседать там в реверансах.

Хугебурка представил себе количество расписок, протоколов, описей и актов сдачи-приемки, которые будут порождены в этом случае, и заранее затосковал.

— Думаю, на фоне гранат краденых червячков, даже таких драгоценных, как ауфидий, следует считать несущественным обстоятельством, — авторитетно произнес старший офицер «Ласточки».

— Угу, — согласилась Бугго.

Бугго умела и любила работать с информацией, получая почти физическое наслаждение от сортировки и сопоставления фактов. Универсальный переводчик имел способность искажать смысл слов, порой доводя суть фразы до абсурда. Бугго делала записи у себя в планшетке, обрастала чашками чоги и крохотными стаканчиками арака из запасов господина Нагабота; затем отправила на Вейки сообщение о поломке двигателя «Ласточки» и неполадках в реакторе и, соответственно, о задержке прибытия в несколько дней, необходимых для ремонта. (Она запросила три дня.) Покончив с этими делами, Бугго возложила себе на лоб мокрое полотенце и вызвала в рубку «Птенца» Калмине Антиквара.