Николай Романов - Питомец «Ледового рая»

– И мне придется стучать на своих сослуживцев?

Капеллан усмехнулся:

– У тебя превратное мнение о службе безопасности, мой мальчик. Мы – не тайная полиция, борющаяся с политическими врагами. На своих сослуживцев ты будешь доносить только в том случае, если они станут врагами и их нельзя будет уничтожить сразу в силу оперативной обстановки. Понятно тебе?

Этот новый переход на «ты» со стороны Тихорьянова был совсем иным, чем в первый раз. Тогда это было все что угодно, но только не тон коллеги. Так мог хозяин обращаться к своему роботу-уборщику, если в машину заложили мозги. Теперь это была речь соратника, старшего брата, товарища по оружию.

– А вы знаете, господин капеллан. Я, пожалуй соглашусь.

Тихорьянов затушил окурок в пепельнице и понимающе улыбнулся:

– Вот и правильно. Сейчас ты пойдешь в канцелярию лагеря, в особый отдел, к лейтенанту Солдатову. Он оформит все необходимые документы. Потом вернешься ко мне.

Через сорок минут Кирилл снова стоял перед Маркелом Тихорьяновым.

– Господин майор! Агент Артуз по вашему приказанию прибыл.

– Вольно, агент Артуз. У нас в службе безопасности не принято стоять на вытяжку перед начальством. Ну разве когда тебя начальство распекает. В иных случаях это считается дурным тоном.

Кирилл расслабился, отставил левую ногу и заложил руки за спину.

– И вообще стоять не принято. Ну разве когда получаешь приказ. Присаживайся!

Кирилл сел на знакомый стул.

– Я тебе хочу сказать только одно. Если когда-нибудь ты встретишь того, кто стучал на тебя, не убивай его. Помни о том, что человек не всегда сам принимает решение. Иногда его заставляют обстоятельства. Или люди. Сейчас тебе этого не понять, потому что ты молод. Потом поймешь. Просто поверь мне.

«Поверить-то я поверю, – подумал Кирилл. – Сам через это уже дважды прошел. Но понять людей, которые подменяют собой обстоятельства, – вряд ли. Я бы даже сказал, что они не подменяют, а подминают обстоятельства».

– В нашей работе много неприятных моментов, – продолжал капеллан. – Но есть одно и главное достоинство. Мы первыми вступаем в борьбу с врагом. Это во все времена было главной особенностью служб безопасности. Один наш человек может спасти тысячи бойцов, и это гораздо важнее, чем все наши неприятности. Но и ошибки наши тоже весомы. Они, в свою очередь, могут привести к тысячам смертей. Запомни это, агент Артуз!

– Да, господин майор! Я это запомню.

– Тогда поздравляю с выполнением твоего первого задания. – Тихорьянов поднялся из-за стола – Ну вот, мой мальчик, все и закончилось. Ты выполнил свое первое задание. Под угрозой собственной гибели раскрыл ячейку разведывательной сети противника и с честью вышел из сложной ситуации, проявив мужество и находчивость.

Кирилл подумал, что именно его «мужество» больше всего и пострадало при выполнении задания. Однако это были не те мысли, с которыми стоило бы знакомить начальство.

– Вопросы есть?

Кирилл подумал секунду. Вопросы были, не было уверенности, что он получит на них ответы. Но попытка – не пытка…

– Вы сказали, разведывательная сеть противника… Значит, такая сеть существует?

– Да, существует, – сказал капеллан.

– И война все-таки начнется? А эти звери на Незабудке…

– Не верится про войну, правда? Кажется, это всего лишь пропагандистские трюки, правда?

– Правда, – сказал Кирилл.

– Понимаю… Но война все-таки начнется, причем в самое ближайшее время. Эксперты считают, что анимал-десанты – это своего рода разведка боем. Еще вопросы есть?

– Никак нет!

– Тогда… – Лицо Тихорьянова сделалось похожим на маску. – Благодарю вас за службу, курсант Кентаринов!

– Служу человечеству! – вскочив и застыв по стойке «смирно», гаркнул Кирилл.

– Свободны, курсант! Отправляйтесь в расположение своей роты. Через неделю выпускные зачеты. – Голос капеллана перестал быть официальным. – Желаю успеха, мой мальчик! – Тихорьянов протянул Кириллу пропуск.

– Спасибо, – не по уставу ответил Кирилл, взял пропуск, по уставу повернулся через левое плечо и покинул резиденцию.

Своя рота перекуривала в перерыве между какими-то теоретическими занятиями. Блудного сына встретили с удивлением. Все, кроме Ксанки. На ее же лице была написана самая настоящая радость. Эту неприкрытую радость, разумеется, заметил Спиря, и у него она, разумеется, вызвала несколько противоположные чувства.

– А мы считали, что тебя в штрафроту загребли, – сказал тормозилло Витька Перевалов, колотя Кирилла по спине.

– Штрафроту мне не присудили, – сказал Кирилл. – Присудили неделю ареста, да и ту не просидел. Выпустили за примерное поведение.

– Примерное поведение? – Мишка Афонинцев явно не поверил такому объяснению. – Это ты-то отличился примерным поведением? После того, что учинил у зелени?

– А что я такое учинил у зелени? – фыркнул Кирилл. – Слушайте, я всего-навсего дал по зубам обрезку, который попробовал на меня крылья распустить. За это не отправляют в штрафроту, братцы. – Он огляделся по сторонам. – А где, кстати, прапор Оженков?

– Прапор? – Мишка Афонинцев рассмеялся. – Оженков у нас теперь ротой командует. Так что ищи его в капральской.

– Серьезно? – Кирилл почему-то не удивился. – Что ж, это будет не самый плохой капрал. А нашим взводом кто теперь командует? Кому докладываться?

– Пока никому.

– Ладно, тогда пойду доложусь новоиспеченному капралу. – Кирилл двинулся к двухэтажному зданию капральской, над которой висела сиреневая триконка «ГК – наш могучий щит».

«Как все изменилось, – подумал он, прочитав знакомое объявление над дверью капральской. – Я стал курсантом без вызова. Оказываются, такие бывают…»

Оженков сидел в бывшем кабинете Дога за его бывшим столом. Увидев Кирилла, он встал и крепко пожал подчиненному руку.

– Рад, что вы вернулись, Кентаринов! Было бы чертовски жаль вас потерять! Какие планы у вас после командировки?

Вряд ли он был посвящен в ту историю, главным героем которой Кирилл был в последние два дня. Но явно ожидал самых неожиданных решений.

– Планы у меня старые, – сказал Кирилл. – Сдать зачеты и благополучно выпуститься.

– Вот и отлично… – начал капрал, но Кирилл перебил:

– Простите, господин капрал!.. Я бы хотел поблагодарить вас за те добрые слова, что вы сказали обо мне на суде. Если бы не вы, все могло бы закончиться совсем по-иному. И мы бы сейчас не разговаривали.

Оженков усмехнулся и погрозил пальцем:

– Уже начинаю жалеть, что сказал их. Возможно, в ином случае вы бы не перебивали старших по званию. Это не по уставу, курсант!

Кирилл вытянулся и гаркнул:

– Прошу прощения, господин капрал!