Николай Романов - Генерал от машинерии

Кирилл поднялся на ноги, подобрал с пола трибэшник. И прыгнул туда, откуда доносился голос.

Снова стало трудно дышать.

Прапорщик уже шел к выходу из пещеры.

– Стой, мать твою за локоток! – крикнул Кирилл.

– Что, опять? – Прапорщик остановился и обернулся. – Щенок! Мальчишка! Придется тебя и в самом деле отшлепать.

Голос был все тот же, нечеловеческий, каким отдавались приказы дежурным забыть о нарушении маршрута.

– Стойте! – Кирилл прицелился. – Стреляю!

С таким же успехом он мог пообещать прапору конфетку.

Малунов устремился к нему, правда, не так быстро, как минуту назад. Но было ясно, что через несколько мгновений все повторится, и Кирилл снова окажется на полу Змеиного Гнезда.

Ничего не оставалось. И Кирилл нажал спусковую кнопку.

Луч трибэшника раскроил Малунову грудную клетку. Прапорщик пошатнулся, скрючился, выпрямился, снова скрючился, медленно опустился на правое колено.

– Зачем же вы так? – крикнул в отчаянии Кирилл.

– Все правильно! – прохрипел Малунов. – Теперь моя миссия выполнена.

Его качнуло, он завалился на правый бок. И больше не шевелился. Над головой его зажглось светлое сияние, повисело немного, дрожа, и потухло.

– Зачем же вы так? – пробормотал Кирилл и переложил трибэшник в левую руку.

Времени оставалось все меньше и меньше – теперь Кирилл верил прапорщику, – и надо было что-то делать.

Схватил прапорщика за воротник и попробовал поднять. Трибэшник мешал. Пришлось отложить его в сторону и вцепиться в мертвое тело обеими руками. Крови не было, поскольку луч прижег все распоротые сосуды. В этих случаях человек умирает не от потери крови, а от болевого шока.

Дело пошло быстрее. Кирилл подволок труп к полушару и собрался уже было взгромоздить его наверх, когда вдруг вспомнил, что в пещере на Незабудке этой конструкции уже нет. Тогда он подтащил тело к дрожащему воздуху слева от полушара и толкнул вперед.

Труп качнулся и исчез. Кирилл вернулся за трибэшником. Пока он шел к нему, в воздухе растворился самый нижний ряд ячеек, и от стеллажа не осталось никаких следов. Кирилл схватил трибэшник и ринулся к порталу. За те две секунды, что заняла, эта дорога, растворился в воздухе полушар.

«Не успею», – подумал с испугом Кирилл.

Но дрожащий воздух был уже перед самым носом

Ухнуло в низ живота сердце. Пробежали мурашки. Сердце вернулось, и вместе с ним вернулось легкое дыхание.

Кирилл стоял в родном Змеином Гнезде, из которого за время войны вышли сотни и тысячи гостей, но теперь мог выйти только он один.

Он обернулся. Воздух больше не дрожал.

Кирилл поднял руку, провел по пустоте. Ничего. Портал между Синдереллой и Незабудкой закрылся навсегда.

Ну и ладно. Делать нечего. Выше головы, как говорит Спиря, не прыгнешь. Хорошо хоть удалось труп вражеского лазутчика заполучить. А кроме того, слова Кирилла смогут проверить, отыскав на Синдерелле пещеру.

Теперь надо выбраться из пещеры и подогнать «стрекозу» поближе к пещере, чтобы не так далеко тащить этого мордоворота. Кирилл шагнул к выходу. Ему почудилось сзади движение. Он стремительно обернулся, выставив перед собой трибэшник.

Никто там, позади Кирилла, не шевелился.

Это растворялся в воздухе лежащий на полу труп прапорщика. Как стеллаж, как порталы. Как все убитые гости.

Вернувшись на базу, он загнал «стрекозу» в гараж и отправился к санблоку – отлить.

– Эй, Кир! – послышался негромкий голос, когда он сделал дело. – Это я!

Кирилл мысленно выругался: обладателя этого голоса здесь ну никак не должно было находиться, таких случайностей не бывает!

Он выскочил на улицу, прошептал яростно:

– Света! Ты меня с ума сведешь! Что ты здесь делаешь?

– Тебя жду, – ответила она тоже шепотом. – Соскучилась.

Он не видел ее, только слышал, но через мгновение почувствовал, потому что она, возникнув рядом, прижалась к нему всем телом. И опять это прикосновение было совсем другим, чем то, в «Сидонии», с Ксанкой. А то, что было прошедшим днем, оказалось напрочь забытым, будто никогда и не происходило.

– Шлем-то сними, – прошептала Светлана и шлепнула ладошкой по забралу ПТП.

Это несколько вернуло Кирилла к реальности – в самом деле, как можно целоваться в шлеме? – и он вспомнил, где они сейчас находятся, выключил охранную технику по тем дорожкам, где они со Светой должны были пройти, и стащил с себя шлем. Девчонка впилась ему в губы и почти повисла у него на шее, и они двинулись вперед, пребывая в этой неудобной для ходьбы позе, но им было глубоко до фомальгаута, потому что эта была вполне подходящая поза для долгого поцелуя…

Кирилл привел ее в штаб, завел в центральный пост СОТУ и тут же, у двери, опрокинул на пол. Напор его был столь силен, что ее должно было размазать по пластику, но не зря ведь метелки столь податливы! Она ненавязчиво направляла его движения, и все пошло обычным человеческим чередом: поглаживания и похлопывания, снятие одежды и новые поглаживания, и когда обоим стало уже совсем невмоготу, они слились в единое целое (как будто в первый раз) и тут же разрядились в конвульсиях страсти.

А потом Света положила ему голову на предплечье и сказала:

– Слушай, Кир… у нас вчера был медосмотр… Эта ваша докторша…

Страсть, как и всегда, стремительно уходила, и было уже странно, как можно было потерять голову настолько, что притащить метелку на место боевого дежурства.

– Наша! – Кирилл поежился: Светланины стриженые волосы пощекотали ему кожу.

– Что?

– Привыкай говорить «наша докторша». Ты теперь служишь на базе «Незабудка А три».

– А-а… Ну да… Я вот что хочу сказать… Мне ва… наша докторша совершенно не понравилась.

«Кол мне в дюзу, – подумал Кирилл. – Неужели она почувствовала то, что между нами было? Уж эти мне бабы!…»

– И чем же?

– Не знаю. Как-то она подозрительно смотрела на меня.

«Сговорились они, что ли?» – подумал Кирилл.

– Так она же в любом должна подозревать потенциального пациента, – пошутил он. – На войне как на войне…

И тут же вспомнил, что если верить словам прапора Малуновае ничего не гарантирует. удь кто-либо напишет., то для отдельно взятой базы «Незабудка А три» война уже закончилась.

– Нет, – Светлана не приняла шутки, – у нее глаза не врача. Я таких глаз ни у кого не видела.

– А что в них такого?

– Они НЕ женские.

Дьявол, неужели Мариэль похвасталась вновь прибывшей метелке своими любовными победами, в том числе и над Кириллом Кентариновым, и теперь метелка сгорает от ревности?… Мусор летучий! Да у капральши бы и мысли такой не возникло – хвастаться перед какой-то шмакодявкой! Чего ради?

И тут Кирилл себя осадил.

А ведь могла возникнуть такая мысль, очень даже могла. Если, к примеру, Мариэль – резидент службы безопасности и если резиденту руководство сообщило досье на секретного сотрудника Кентаринова, где обрисованы его сердечные дела (в том числе, сообщено и о Светлане Чудиновой), и если резидент питает к секретному сотруднику нежные чувства, а тут вышеназванная Светлана возникает на горизонте… Да, в такой ситуации баба бабе не то что похвастается, а и глаза выцарапает!