Наталья Игнатова - Бастард фон Нарбэ

— Неужели сам долетел? — издевательски протянул Скорда, едва Лукас вышел из машины. — Я вчера подумал, ты теперь в «подвал» ни в жизнь.

— Ты ошибся.

— Как всегда немногословен. Или сегодня тебе просто сказать нечего?

Он имел право насмешничать. Лукаса вчера при нем накрыло.

— Я по делу, — напомнил Лукас.

— Это означает, что тебе есть, что сказать, но ты как обычно брезгуешь просто поддержать дружескую беседу. Ладно уж, — по мановению руки раскрылись двери в холл. — Проходи, Бастард. Чувствуй себя как дома.

Ну-ну. С последнего посещения тут абсолютно ничего не изменилось. Скорда, такой внимательный к собственной внешности, не озаботился тем, чтоб заменить треснувшие декоративные панели на одной из стен. А ведь почти неделя прошла.

— Жаль, кровь пришлось смыть, — Скорда проследил взгляд Лукаса. — Пойми правильно, моя возвышенная натура постоянно нуждается в приятных впечатлениях. Наиболее приятным до вчерашнего вечера было воспоминание о том, как я сломал тобой эту стенку.

— Ты на мне зациклился.

— Еще бы! Март вчера сказал, что не может остаться, потому что должен вернуться в отель. Мне пришлось в одиночестве переживать самую значимую на текущий момент победу, и в одиночестве зализывать нанесенные тобой душевные травмы. А с кем в это время был Март? То-то же. Было бы странно, если бы я не зациклился. — Скорда приглушил яркое освещение в гостиной, — садись, красивый мой. Я, пока тебя ждал, везде напихал булавок. А еще решил, что в качестве выпивки предложу тебе настойку на Либарских жабах. Это даже здесь экзотика, хотя Либар из окна видно. Дорогое удовольствие, как раз для аристократов. В бутылке мертвая жаба плавает. Хочешь?

Взгляд пронзительный, внимательный, любопытный…

Лукас справился с дурнотой. И, вроде бы, сумел сохранить невозмутимость. Но Скорду, увы, не обманул.

— Такой чувствительный, — тот почти мурлыкал. — Ты еще вчера пролил каплю бальзама на мою душу.

— Только каплю? Что же я должен сделать, чтоб ты удовлетворился?

— Мм… — серые с прозеленью глаза мечтательно затуманились, — это предложение или ты просто любопытствуешь?

— Это недоумение.

— Совсем не интересно, что бы я хотел с тобой сделать?

— У тебя в холле стенка сломана. А я понятливый. Так что нет, не интересно.

Скорда тряхнул головой, но убранная в косу челка не упала на лицо, не спрятала смеющийся взгляд.

— Лу-укас, ты так и будешь уступать?

— Это не трудно.

— Не дашь мне развлечься за твой счет? Ладно, тогда давай к делу. Ты хотел что-то узнать, и… что-то предложить взамен. Я весь внимание.

— Как телепаты связаны с аристократами?

Вот теперь Скорда точно пожалел о невозможности спрятаться за челку. Глаза распахнулись так, будто он сам на булавку уселся. Хоть и не накрашенные глазищи, а выразительные.

— С чего ты взял…?

— Не увиливай. Если тебе нельзя об этом говорить, так и скажи.

— За такие вопросы… — поморщился, — Лукас, за подобный интерес убивают. Я, все-таки, выпью. Налить тебе чего-нибудь? Синтетического.

Разлить по бокалам бренди — дело недолгое. Заваривание чая гораздо лучше помогает собраться с мыслями. Но Скорда быстро соображает, и к ситуации приспосабливается почти моментально.

Протянул бокал.

Звякнули браслеты.

Уже снова спокоен, разве что непривычно серьезен.

— У меня вопросов больше чем ответов. В кои-то веки мои правила мне же вышли боком.

Лукас молча ждал. Правила нередко оборачиваются против тех, кто их выдумал. Когда так случается, надо выбрать от чего отказаться: от правил или от своих интересов. Скорда выберет. Не мальчик.

— Об этом нельзя говорить ни с кем, кроме аристократов. А мы, ты же понимаешь, и так об этом знаем, поэтому… тему вообще не принято затрагивать. Любого не аристократа, задавшего твой вопрос, следует допросить и убить. Тебя кем считать, аристократом или священником?

— Уступишь мне право решать за тебя?

— Вчера ты и разрешения не спросил… Ха! — Скорда ухмыльнулся и отсалютовал бокалом, — я понял. Понял, откуда ты знаешь. Я сам все и сказал, когда ты поимел меня в мозг перед атакой телепатов.

— Я не… — в плазму бы его, с такими формулировками, — не делал ничего подобного.

— Лукас, я тебя умоляю! Главное, что информация не пришла со стороны. Пойми правильно, я совсем не возражаю против того, чтоб допросить тебя в меру нескромной фантазии, но после допроса пришлось бы искать тех, кто проболтался тебе, и допрашивать их. А они наверняка и вполовину не такие красивые и упрямые. Весь интерес теряется. Н-ну, а теперь… — Скорда чуть наклонился вперед… и зашипел от боли. — Ненавижу… Эти кретинские царапины! Шевельнуться лишний раз нельзя. Убыр их об кочки! И перестань ржать! Это из-за тебя я инвалид. Моя природная грация, неповторимое изящество, волшебное очарование… ууу… — он всхлипнул от смеха, и тут же снова зашипел. — В общем, допрос отменяется по техническим причинам, так что просто скажи мне, что у тебя есть в обмен на сверхсекретную, и очень, очень интимную информацию о телепатах?

— Исследования Чедаша.

— Вот так, — только и сказал Скорда.

И залпом осушил бокал.

— Ты не отдал мне это вчера только для того, чтоб продать сегодня?

— Точно.

— Знаешь кто ты, Лукас фон Нарбэ?

— Ублюдок. Можешь добавить «подлый» или «лживый» я не возражаю.

Скорда смотрел на него, не отрываясь. Крутил в ладонях пустой бокал.

— Подлый. Лживый. Но зачем тебе? Подожди… — поднял руку, — не хочу влезть в долги, лучше сам угадаю.

— В долг я тебе даже который час не скажу.

— А каким казался наивным, когда мы только познакомились! Это нужно не тебе, а Марту, мм? Я прав?

Можно не отвечать. И так ясно.

— Лукас, — Скорда умудряется произносить слова так, что даже простое имя звучит, как непристойное предложение, — а Март знает, что ты для него нарушаешь правила?

— Нет никаких правил.

— Врешь.

— Не без того. И что? Деваться-то тебе некуда. Во-первых, тебе нужны данные об исследованиях Чедаша, во-вторых, для Марта ты и сам вывернешься наизнанку.

Скорда отвернулся, поставил бокал на стол. Медленно, по одному, стал бросать туда кубики льда. Процесс занял все внимание без остатка. А уж залить лед бренди — это и вовсе занятие, требующее медитативной сосредоточенности.

Все-таки, лучше заваривать чай.

— Я для него ничего сделать не могу. Даже правила нарушить. Бесполезный, как чужая кукла. — Скорда по-прежнему не оборачивался, золотая коса мотнулась между лопаток, — но прав все равно я. А ты когда-нибудь поймешь, что невозможно жить без хозяина. И тогда согласишься на кого угодно, на любую мразь, лишь бы отдать себя.

Невозможно жить без Бога. И невозможно не быть себе единственным хозяином. А еще невозможно объяснить это Скорде. Да и не надо. Он все равно не волен выбирать.