Андрей Кадник - Новатор

— Ты не боишься, что телефоны прослушиваются? — поинтересовался я промежду прочим, — только что по телику показали нас со спины, садящихся в НЛО. Там конечно было не разобрать наши лица, но может не стоит хотя бы говорить об этом по телефону, и может лучше отложить пока наши грабительские операции?

— За телефон не беспокойся, — сказал Жора, — никому не под силу прослушать всю Россию, прослушиваются только те телефоны, которые вызывают подозрение. А если мы под подозрением, то на нас и так можно накопать достаточно улик без прослушки.

— А что касается грабительских операций, — вздохнул он, — то тут наоборот лучше форсировать события, чтобы у нас был какой-никакой запас по деньгам и нормальный, а не самодельный аппарат… так нам просто легче будет скрыться если что.

— Да мне то что, я вообще не против известности, — пожал я плечами, — когда ты хочешь слетать?

— Лучше завтра прямо с утра, — сказал он, — пока в Америке ночь. Координаты у нас есть, так что рыскать не придётся, опустимся прямо на военную базу.

Я подумал, что если родители узнают сколько я пропустил занятий за этот год, они меня убьют, но отказать Жоре я конечно тоже не смог… всё-таки воровать самолёты куда как интереснее, чем идти с утра на химию.

На этот раз над Флоридой не было туч и полуостров довольно отчётливо просматривался внизу при свете звёзд и луны. Мы зависли на 30-километровой высоте, чтобы подробнее рассмотреть местность, на которой придётся работать. К сожалению, ночью Жорина оптика оказалась не столь хороша как днём и при полном зуме мы видели лишь тёмный квадрат вместо военной базы с самолётами.

— Нужно опускаться, — принял я решение и забил в компьютер те же координаты, находясь на которых мы в прошлый раз рассматривали базу и поезд.

Через пару секунд мы были на месте и я с удивлением увидел, что ни одного из истребителей, стоявших в ряд в прошлый раз не наблюдается.

— Может их загнали в ангары на ночь? — предположил Жора.

— Ага, прошлый раз они во время дождя стояли на открытом воздухе, а теперь их в сухую погоду на ночь убрали, — съязвил я, — что-то тут не так!

И буквально через секунду обнаружилось что именно «не так» — воздух раскрасили трассеры пуль, аппарат задёргался, уходя то с одной, то с другой траектории, изображение в мониторах дёргалось настолько сильно, что я закрыл глаза не в силах ими контролировать то, что происходит снаружи. Всё стихло так же внезапно, как и началось.

— Они поняли, что пулями нас не возьмёшь, — прошептал Жора.

— Сейчас придумают что-нибудь другое, — предположил я, — надо сматываться. Всё равно самолётов на поле нет.

— Зачем сматываться если нас не берут их пули и снаряды? — хмыкнул Жора.

Несмотря на то, что у меня тряслись поджилки, я нашел в себе силы процитировать народную мудрость:

— «На каждую хитрую жопу найдётся свой болт с резьбой», они могут взорвать рядом с нами какую-нибудь вакуумную или ядерную бомбу, сбить нас лазером или вообще чем-нибудь таким о существовании чего ты даже не подозреваешь.

— Про лазер я как-то не подумал, — обеспокоенно сказал Жора, — от него у нас нет защиты.

— То-то же, — обрадовался я тому, что его проняло, — улетаем?

— Ага, только давай всё же ракетоноситель захватим, — сказал он.

Моё дело маленькое и я аккуратно повёл НЛО вдоль железной дороги — туда, куда ушел в прошлый раз тот огромный состав.

Увидев, что мы улетаем, американцы возобновили обстрел, и изображение на экране снова стало метаться, но уже не так сильно — видимо во время полёта в нас попасть было сложнее. На всякий случай я увеличил скорость почти до тысячи километров в час и вскоре из-за небольшой возвышенности вынырнул космодром.

— Давай немного нарушим им ракетную программу за то, что они нас обстреляли, — заявил Жора, — хватай вон ту болванку.

Жора показал на тот самый кусок ракеты, который мы видели в прошлый раз, только теперь он был поставлен на стапели и подготовлен к монтажу. Я аккуратно подвел к нему НЛО и мы попробовали зацепить корпус ракеты магнитами.

— Не магнитится, — огорчённо сказал Жора после двух бесплодных попыток.

— Обидно, — давай попробуем вон тот захватить, — показал я на практически такой же кусок ракеты, лежащий на отцепленной железнодорожной платформе.

— Да какая разница, — развёл руками Жора, — материал одинаковый, там железа ни крошки внутри, только полость для топлива и всё.

— Глупый, — усмехнулся я, — он же к платформе привязан, мы её и подцепим.

Как только мы примагнитили платформу в небе над нами появились гости.

— Надо взлетать, — сказал Жора, рассматривая чужие истребители, — чёрт знает выскользнем ли мы, если они нас сверху ракетами припечатают.

— Да не решатся они обстреливать собственный космодром, — уверенно заявил я, но всё-таки поторопился взлететь повыше. Ракета с платформой висела под нами как приклеенная.

От истребителей отделились и полетели в нашу сторону ракеты, но я не обратил на них особого внимания, переключился на максимальную скорость и привычно рванул на север, в мгновение ока потеряв где-то сзади штатовские перехватчики.

Весь обратный полёт Жора не мог скрыть своей радости. Он только и делал, что расхваливал мне сплав, из которого делают ракеты, называл какие-то технические характеристики, которые мне ни о чём не говорили, и вообще был сильно возбуждён.

Мы спрятали ракету в ущелье, где-то между Мешхедом и Ашхабадом и Жора предложил сразу найти какую-нибудь американскую базу неподалёку, чтобы не мотаться в следующий раз так далеко, когда нам понадобится техника на продажу.

Я усомнился в его идее и сказал, что днём нас точно засекут, но он возразил, что если нас захотят засечь, то запросто и ночью засекут радарами. А если нам двигаться скачками, зависая неподвижно и обозревая окрестности в оптику, то засечь нас будет проблематично.

Следующие два часа мы тупо прыгали как кузнечики над Ираком, пытаясь обнаружить внизу какое-нибудь подобие военных баз. Жора успокоился только после того, как мы обнаружили пару потенциальных объектов для наших «диверсий». Хотя я его оптимизма пока особо не разделял — только на одной базе снаружи стояла пара истребителей, вторая была совершенно пуста, очевидно все самолёты стояли в ангарах.

— Сопрём пока эти два, — беззаботно сказал Жора, — пока хватит, а дальше разберёмся.

На следующее утро пришлось сочинить родителям, что у нас теперь игра такая — весенняя зарница, и именно чтобы в ней поучаствовать мне нужно встать в 5 утра.

— Придумают же тоже, — проворчала мать, — где это видано детей посреди ночи поднимать. Нужно будет поднять вопрос на родительском собрании.

— Не надо поднимать вопрос, — насторожился я, — да и вообще, школа к этой игре имеет мало отношения, это у нас клуб такой — ищем по координатам различные закладки, разгадываем ребусы. Сейчас это очень популярно.