Борис Иванов - Ночь Пса

– Собака не пострадала... – рассеянно ответил Свирский. – А эти сволочи ушли. Отступают как раз в сторону портала. Видно, у них тоже имеются индикаторы... Их накроют с вертолета...

– Когда вы засекли людей Саррота? Они обложили нас совершенно неожиданно...

– Господа из «Дженерал Трендс» совершенно напрасно воображали, – самодовольно улыбнулся Свирский, – что если они втихую досыта накормили адвоката Гопника резонансными зондами, то только им это и известно. Мы с такими штучками знакомы давно, и как только господин адвокат снова объявился в поле зрения... со своим предложением продолжить переговоры... Как только он снова объявился, мы хорошенько проверили его на этот счет. Дистанционно, господин Агент, дистанционно... Так что не только ваши сведения вели нас. Гопник шел на явку к Фюнфу, Саррот шел за Гопником, а мы – за Сарротом... Но вы оказались незаменимы, Агент. И для мсье Клода, и для нас – полчаса назад сигнал от зондов как в воду канул. В буквальном смысле этого слова. И нам-бы долго пришлось кружить по Ржавой Пойме, если бы не вы...

– Видимо, адвокат... – начал Ким.

– Дьявол поймет его, этого адвоката! – в сердцах воскликнул майор. – Сейчас мы снова слышим сигнал. Если аппаратура не врет, он бредет сейчас точно навстречу остаткам банды Саррота. Именно поэтому наши люди там не помешают...

– Будьте осторожны... – прервал его Яснов. – Вокруг портала – кольцо... «Пушистые призраки» объявились здесь... Целых шестеро.

Это произвело на Свирского должное впечатление. Светящиеся малыши, надо полагать, также входили в сферу компетенции его подразделения.

– Вам лучше знать, что это означает, – вздохнул Ким. – Если надо, можете проконсультироваться у академика Аркадьева... Я не шучу, вон он стоит у сломанных деревьев... Не упускайте возможность...

Майор посмотрел удивленно на массивную фигуру дока. Прежде чем он пришел к какому-либо решению, из тьмы, со стороны Чертовой Лысины, трижды просигналили фонарем...

А затем взорам сгрудившихся вокруг боевых вертолетов людей предстал довольно странный кортеж: в сопровождении пятерки вооруженных десантников из Ржавой Поймы, торопясь, очень торопясь, спускались двое высоких сутуловатых людей, тащивших на импровизированных носилках третьего. Следом за ними легко, но в то же время как-то скованно шагал четвертый – очень высокий, по-мальчишески угловатый. За его спиной отсвечивала серебристым блеском рукоять меча. Ким и Свирский, а за ними и все, кто мог, сначала неуверенным шагом, а затем переходя на бег устремились к ним. Опередил всех, как ни странно, увесистый Аркадьев.

– Я вижу перед собой господина Адельберто Фюнфа? – с волнением в голосе спросил он и властно отстранил подоспевшего сержанта: – Подождите вы со своими наручниками!

Заросший курчавыми черными волосами носатый тип, придерживавший носилки сзади, ответил лаконично и горестно:

– Увы!

О чем доктор Аркадьев расспрашивал Мепистоппеля, какие вопросы они задавали друг другу и какие ответы получали, осталось неизвестным для Кима. Он стоял перед Пером, который держал носилки и молча улыбался.

– Все в порядке, Агент... – наконец произнес он. – Займитесь Тором – у него беда. Кажется, он потерял Харра. Навсегда...

И только тогда Яснов, как и все остальные, кинулся к долговязому типу с мечом. Тот приветливо вскинул руку:

– Здравствуйте, я Тор... Тор Толле... Кто главный у вас? Командуйте, срочно командуйте: пусть ваши люди бегут оттуда...

Свирский уже сориентировался и скомандовал отбой. Не стоило рисковать людьми, когда главная цель операции уже была достигнута.

– Что с ним? – спросил он, направив фонарь на распростертого на носилках Гопника. – Они налетели на боевиков Саррота?

– Никак нет, – тяжело дыша после торопливого марша по ночным буеракам, отрапортовал сержант, командовавший отрядом сопровождения. – Мы, похоже, разминулись... Раненого нес он... – Сержант кивнул на Тора.

Гонсало тихо застонал.

– Вы можете говорить? Что с вами произошло? – нагнулся над ним Свирский.

– Долго рассказывать, мистер... – не без труда выдавил из себя покалеченный адвокат. – Уносите ноги... бога ради, поскорее уносите ноги... И меня тоже...

Но его совет запоздал.

– Смотрите!!! – громко, перекрыв голоса всех окружающих, воскликнул док Аркадьев. – Звезды!..

Ким вскинул голову и оторопело замер: словно какой-то потусторонний озорник бросил камень в темную заводь, опрокинутую над Рекой и Степью, – в кристальной бездне неба над Ржавой Поймой вечные и неподвижные звезды на его глазах двинулись со своих Господом определенных мест, словно норовя уйти прочь от какой-то Чертом означенной метки – прямо над их головами...

Происходящее не умещалось в сознании.

– Ложись! – страшным голосом скомандовал Свирский. – Всем закрепиться на месте! Все держитесь за что-нибудь!

Для Кима этим «чем-нибудь» оказался торчащий из земли корень какого-то местного дерева – огромный и корявый. Для адвоката Гопника «что-то» были ботинки самого Яснова.

Ким, да и большинство людей ожидали чего-то вроде взрыва, удара молнии или землетрясения. Но последовало нечто совсем иное.

Агенту показалось, что он оказался на крышке какого-то гигантского люка, которая именно сейчас надумала открываться. Почва под ним наклонилась, вздыбилась и стала вдруг вертикальной стеной. Оглянувшись, Ким с ужасом понял, что висит – висит, отчаянно вцепившись в нелепую корягу, над безмерной бездной, в которую превратился горизонт Поймы. И в эту бездну, торопливо обгоняя друг друга и поднимая стену пыли, летело все, что не смогло зацепиться за эту невероятно отвесную, безжалостно вставшую над ними стену. Вдали – сорвавшиеся с шасси геликоптеры, слои почвы, а рядом – камни, пласты мокрых, прелых листьев, сучья, чья-то каска. Весь мир обрушивался в бездну, весь мир... и выскользнувшие из-под Гонсало носилки... А сам он, мертвой хваткой обхвативший ноги Агента, становился все тяжелее и тяжелее, словно наливался свинцом... ртутью... нет, чем-то еще несравненно более тяжелым...

«Он сломает мне позвоночник!.. – в отчаянии подумал Ким. – Попросту разорвет меня пополам-Идиотская смерть... И где чертова девчонка? Она же ведь в наручниках – не сможет ни за что уцепиться!.. Глупый у нас конец».

Но если его и ожидал конец, то совсем другой. Идиотская коряга не выдержала первой. Она вырвалась из слоя почвы, обрушивающегося вниз, руки Кима сорвались с корня. Увлекаемый собственным весом и весом нечеловечески заверещавшего Гонсало, он стремительно полетел в бездну. Разбивая лицо и руки о выступы скальной стены, обрывая какие-то сучки породы, в которую превратилась почва, ветви, Ким падал все быстрее, быстрее и быстрее...