Борис Иванов - Ночь Пса

– Насколько я понимаю, эта часть моей памяти не пострадала, – чуть подумав ответил Густавссон. – Думаю, что это не будет помехой в работе.

– А вообще... – рука Кима машинально скользнула по щеке, задержалась на едва заметном шраме под левой скулой.

Что-то зыбкое колыхнулось в душе.

– А вообще, это не мешает вам жить?

– Жить... – Густавссон улыбнулся – слегка криво, но впервые за этот разговор. – Жить – не знаю. А отбывать срок – не мешает.

– Ну что ж, – голососом Ким дал понять, что со скользкой темой покончено.

Густавссон поудобнее устроился на стуле, в знак того, что готов перейти к делу.

– Мне надо дать подписку? – спросил он.

– Вот этот бланк... – Ким двинул к собеседнику подвижной столик с одиноким листком бумаги. Листочек прижимал к столу массивный электрокарандаш на прочной цепочке.

– Что известно о похитителях? – уже совершенно по деловому осведомился Густавссон, старательно просматривая документ.

– Двое белых мужчин, – без особого энтузиазма объяснил Ким, – по всей видимости, в камуфляже. Вот – приготовленная для вас сводка – там все это – подробнее...

Он помолчал.

– Значит – обычные люди? – как-то очень напряженно уточнил Густавссон, быстро пробегая глазами протянутую ему распечатку.

– Вполне обычные, судя по всему... – пожал плечами Ким. – Интересно, что преступники использовали в деле собаку...

Густавссон замер. Поднял на Кима полные недоумения глаза.

– Как!? Пса Тора? Харра?

Ким пораженно воззрился на него.

– Да нет, разумеется... Собака самого Толле нам, правда, тоже скучать не дает – пропала из гостиницы, как только ее туда доставили. Но это – другая сторона дела. А я говорю про вот эту тварь, – Ким показал фоторобот, составленный по показаниям свидетеля Позняка. – Охотничий пес. Белый, с черными пятнами...

Зазуммерил блок связи, и Ким, подняв трубку, выслушал приглашение как можно скорее предстать пред светлые очи господина секретаря комитета безопасности, высказанное крайне неприязненным тоном.

Положив трубку и подняв глаза на Густавссона, он не без удивления обнаружил, что тот отложил свой листок в сторонку и тихо трясется от беззвучного хохота.

– Что так развеселило вас? – спросил Агент на Контракте, не скрывая досады.

Густавссон провел ладонью по лицу.

– Простите... Простите, но если все действительно обстоит так, как вы сказали, то мне очень жалко этих ваших похитителей... Очень...

* * *

Блок связи в кармане пиджака Тони очередной раз залился трелью, и он с досадой левой рукой вытащил его и рявкнул в трубку:

– Ну, что там еще!?

Одновременно он правой сделал бармену «Лимпопо» знак, хорошо понятный всем служителям Бахуса во всех Тридцати Трех Обитаемых Мирах... Бармен понимающе принял заказ к исполнению.

– Ты заставляешь меня вибрировать, – сообщил Тони Мепистоппель. – Это, знаешь ли, не сахар – сторожить наш товар...

– Понимаю... – вяло отозвался Тони. – Но я тоже не теряю времени.

Сам понимаешь – надо навести кое-какие справки о положении дел... Узнать, какие настроения в городе...

– Ты, мне кажется, говорил, что заберешь свой гребанный талисман и сразу...

– Не стоит обижать Трубочника... – задумчиво упрекнул партнера Тони, еще с минуту-другую послушал бурчание Мепистоппеля и вырубил блок.

Идти на улицу Темной Воды ему все больше не хотелось. Трудно сказать почему, но он все оттягивал этот свой визит в покинутую штаб-квартиру так было удачно начавшейся операции. Элементарный здравый смысл подсказывал ему, что после исчезновения Гонсало не стоит «светиться» где-либо, а уж в «Прокате гробов» – в первую очередь. Тем не менее, оставленный на столе Адельберто Трубочник не давал ему покоя. Каким-то компромиссом между раздиравшими его на части противоположными намерениями был предпринятый им разведывательный рейд по привычным кабакам – с целью выяснения обстановки.

– Неприятности? – с пониманием осведомился бармен, деликатно глядя в сторону.

– Да так... – пожал плечами Тони и пригубил виски.

– Вы уже пару дней, как не заходили... – бармен, не считая, сгреб мелочь, выложенную Тони на стойку. – А вами здесь интересовались за это время...

– И кто же? – с напускным безразличием поинтересовался Тони и снова пригубил содержимое своего стакана.

– Лео Косневки – собачник... – бармен пожал плечами. – Собственно, он не совсем вами интересовался, вашей собачкой, скорее...

– Вот как? – все с тем же безразличием заметил Тони и добил остатки виски.

Блок связи снова завел свою песенку. Тони с досадой щелкнул переключателем, отключив питание.

* * *

Адельберто еще раз набрал номер канала Тони. Потом – еще... «Этот придурок доведет меня до инфаркта, – сказал он вслух, негромко. – Поразительная безответственность!»

– Вашему другу ничего не угрожает, – сказал с другого конца комнаты Гость.

Его способность издалека разбирать такое вот приглушенное бурчание поражала Адельберто, как и твердая уверенность Гостя в полной безопасности Счастливчика. Бинки, доверчиво положивший голову на колени Гостя, явно разделял эту его уверенность. Это тоже поражало.

– А я разве сказал, что ему что-нибудь угрожает? – не слишком натурально удивился Адельберто. – Не беспокойтесь о наших делах. Лучше поешьте. Здесь не ресторан, конечно, но пицца неплоха, поверьте мне.

Взгляд Гостя – светлый и прозрачный – был для него почему-то невыносим. Адельберто отвернулся и принялся крутить верньер настройки портативного Ти-Ви. По экрану шли помехи. Временами, впрочем, начинала мельтешить то музыкалка, то «Жизнь природы», но – ничего существенного. Сегодня с аппаратом творилось что-то странное...

– Зачем вы едите такое? – поразился Гость. – Это же – сплошной балласт... У вас, разве, нельзя достать... То есть – тьфу! – у вас, разве, нельзя купить это... Называется «хлеб Эльфов». Я слышал – у вас... И зачем вы все время мешаете мне смотреть?

– Что смотреть? – поразился Мепистоппель.

– То, что показывают... Если можно – не крутите настройку... Я сам...

При этом Гость не подумал подняться из «позы лотоса» в которой пребывал. Адельберто оставил в покое верньер. Ти-Ви продолжал чудить.

– Спасибо, – поблагодарил его Гость.

– Что вы там видите? – раздраженно спросил Адельберто.

– Как что? – поразился Гость. – Тут у вас зачем-то штук тридцать программ крутят. .. Очень трудно сразу их ухватить... И все – какую-то ерунду. А вот сейчас будет про меня немножко...

– Друг мой, я, признаться, ни хрена не вижу на экране... – тоскливо вздохнул Адельберто. – Про тебя – тем более. Приемник барахлит...

– Да... – виновато признал Гость. – Я забыл: вы же не можете... Я потом научу вас... Хотите, покажу картинки – пока про меня не начали?