Эдмонд Гамильтон - Роковая звезда

И все же ему нужно было исчезнуть с улиц города до наступления рассвета, иначе патруль арестует его. Кеттрик быстро шагнул в тень дома и прижался к стене, прислушиваясь.

Слышалось только два голоса, тихо разговаривавших на крыше в саду. Но слов слышно не было. Голоса были так далеко, что он даже не совсем узнавал их. Но один из них был женским, и его сердце бешено рванулось вперед.

Кеттрик пошел вдоль стены к служебному входу, который был открыт. Это должно было бы насторожить его, но он так горел нетерпением увидеть женщину на крыше, что просто тихо прокрался вовнутрь, закрыв за собой калитку. На вымощенной площадке за домом стояли две маленькие наземные машины. Стены окружали небольшие аккуратные строения для хранения инструмента и необходимых в домашнем хозяйстве предметов. Вездесущие деревья, высокие кустарники и ползущая вверх виноградная лоза создавали сгустки тени на темной поверхности стен. Не слышно ни звука, только ветерок и шепот голосов сверху.

Кеттрик спрятал свою сумку подальше в кусты и направился к каменной лестнице, ведущей из дворика на крышу.

На полпути туда Кеттрик услышал шуршащий шорох в тени и увидел замаячившие высокие тени, крепкие руки схватили его, оторвали от земли и бросили на камни, где он оставался лежать дрожа как ребенок в руках сильного взрослого человека. Он был раздавлен тяжестью опустившегося на него тела. Последовала короткая схватка, Кеттрик пытался словить ртом воздух, над ним нависли чьи-то силуэты с массивными плечами и гладкими головами. Он почувствовал запах сухой чистой шерсти. Послышалось тихое рычание и горло царапнули жесткие когти.

Кеттрик засмеялся.

– Хру-хру! – сказал он им на их языке. – Киту, Чай... Это Джонни. Джонни.

Ночную тень рассек яркий луч света. Почти ослепленный Кеттрик взглянул на два широких лица, склонившихся над ним, видя глаза, засветившиеся пониманием.

– Джонни?

На горле уже не чувствовалось острых когтей.

– Джонни! Джонни! – кричали они, обнажая белые зубы. Сильные руки снова подняли его, но теперь уже нежно и бережно. – Долго тебя не было, – сказал Чай. – Ты играть с нами, мы не забыть.

Киту укоризненно потряс Джонни.

– Ты пришел в темноте. Не похож на себя. Но запах тот же. Джонни!

– Тот же Джонни, – сказал он и погладил их с грубоватой лаской, как бывало, этих больших собак с тонкой дымчатой шерстью. Потом он поднял глаза и увидел двух людей, стоявших на каменных ступеньках и глядевших вниз.

Один был мужчина, золотокожий дарван с медными волосами. На нем был легкая летняя одежда, шорты, сандалии и тонкая рубашка, сквозь которую до пояса просвечивалось его гибкое тело. Его звали Сери Отку, он когда-то был партнером Кеттрика. В руках он держал дубинку.

Второй была женщина, тоже золотокожая дарванка, но ее кожа была бледной и теплой как мед на солнце, волосы сохраняли мягкий блеск. Они были довольно длинными и касались плеч при каждом повороте головы. Глаза ее были голубыми, губы красные, она была сложена и держала себя так, что каждое ее движение было похоже на музыку. На ней был светло зеленый халат, который окутывал ее тело, как цветочный туман. Ее звали Ларис, и она тоже когда-то немало значила для Кеттрика.

Женщина спустилась на одну ступеньку, потом сделала еще один шаг вниз, глядя на пришельца как на незванное привидение.

– Джонни, – прошептала она. – Джонни, ты не должен был возвращаться!

Кеттрик подошел к лестнице и долго стоял ничего не говоря. Она совсем не изменилась, именно такой он видел ее в своих мечтах, именно такой желал ее с самого начала его ссылки. Ему не хотелось говорить. Ему хотелось только смотреть на нее, стоящую на ступеньках в зеленом платье, с бликами света на пышных волосах. И как будто где-то вдалеке позади нее он увидел, как Сери положил свою дубинку и сделал шаг вперед.

И тут вопрос четко прозвучал в его сознании. Вопрос не новый. Такой же старый, как вся его ссылка. Ему не хотелось задавать его, но по-другому было нельзя.

– Почему, Ларис? Почему мне нельзя было возвращаться?

Ответил Сери:

– Потому что это принесет только неприятности, тебе, нам... Ты в своем уме... приехать сюда?

– И все, Ларис? – спросил Кеттрик. – Или что-то еще?

И все же что-то в ней изменилось. Ее лицо всегда было таким открытым и прозрачным для него, как будто она была сделана из стекла, это наверное потому, подумалось ему сейчас, что она никогда не старалась ничего от него скрывать. Злость, любовь, скука, нетерпение, радость – все было открыто для него, делай с этим что хочешь. Но теперь ее лицо стало маской, которую он не мог прочитать.

И все же она сказала:

– Я принадлежу только себе, Джонни, как всегда.

Она не сводила с него взгляда широко раскрытых удивленных глаз, будто, как подумал он, она все еще надеялась, что все это ошибка, что ей кажется. Легкий ветерок приподнял ее волосы и пошелестел зеленой материей, окутывавшей его тело, она чуть вздрогнула как от прикосновения холодного воздуха.

– Тебе не надо было приезжать, – снова сказала она. Потом она повернулась и пошла обратно по ступенькам, оттолкнув Сери и опередив его. Потом она исчезла в зеленой тени сада.

Кеттрик смотрел ей вслед, лицо его стало сдержанным и непроницаемым. Сери продолжал смотреть на него.

– Ну, – сказал Кеттрик, – много времени прошло.

Он пожал плечами и улыбнулся Сери:

– Не надо так удивляться.

– А что надо? – спросил Сери. – Скажи, мне что радоваться? Быть счастливым? Потому что ты появляешься среди ночи, мой старый друг, мой дорогой друг! И я должен быть счастлив, что вижу тебя. Послушай, Джонни, я уже встал на ноги после той неприятности, и теперь, если тебя найдут в моем доме...

Он был разъярен.

– На этот раз они просто депортируют тебя. Теперь это уже Наркад.

Наркад – это был тюремный мир Хайдаса, не такое страшное место как остальные тюрьмы, но все равно место неприятное.

– И Секма не поверит, что я ничего не знал, что я не при чем к твоему появлению. Ты погубишь меня, Джонни!

Кеттрик тихо ответил:

– Не могу осуждать тебя за это. Но Секма еще не стучит в твою дверь, так почему бы не успокоиться пока? Дай себе пару минут остыть, пережить шок. И тогда может, ты вспомнишь о более интересных для себя вещах. Например, полмиллиона кредитов.

Потом он посмотрел на свою грязную одежду.

– А пока что я бы хотел немного воды и мыла.

– Полмиллиона кредитов, – повторил Сери и спустился со ступенек:

– Ты о чем, Джонни? Зачем ты вернулся?

– Я вернулся завершить то, что начал на Белом Солнце.

Он не совсем видел лицо Сери, не совсем замечал выражение внезапного осознания. Он думал о Ларис. Он никогда не старался представить себе картину их будущей встречи, не думал о том, что она может сказать ему. Но ничего подобного он не ожидал.