Сергей Буркатовский - Война 2020. Первая космическая

15:10 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

Индикатор зарядки аккумуляторов уже горел желтым у обоих, еще час-полтора — и пора топать обратно. Этот час решили угробить на осмотр грузовой посадочной площадки. Все-таки садящийся реактор — это не ежемесячная посылка с едой и кислородом. Вдоль линии вешек с оранжевыми маячками дошли до «Козявки». Третьяков потратил пару минут на чек внешней консоли. Машина держалась молодцом — ночь она переживала в соответствии с расчетами. Конечно, когда посадят реактор, будет проще: пробросить кабель к прикрытому крышкой разъему — и подогрев обеспечен. Но и изотопные генераторы пока справлялись.

За кораблем открылось широкое — с пяток футбольных полей, — относительно ровное пространство, испятнанное проплешинами от реактивных струй и исчерканное колеями луноходов. Один из них, сдохший еще две ночи тому, стоял метрах в ста от «Козявки». Оттащить его в сторону руки так и не дошли.

— Кран бы, — Сергей вздохнул, — а то утром возни будет… Обещали еще в прошлую смену закинуть, и где он, этот кран?

— Где-то в Тихом океане, ты же знаешь. — Ну да, Сергей знал. Увы, полеты «за бугор» — традиция давняя и не сказать чтоб изжитая. И у нас, и у франков. Только американцам везло уже пять лет подряд. Итальянец вздохнул. — А новый когда пришлют?

— Думаю, через год минимум, мы уже пятки греть на Земле будем.

— Жалко. Теперь придется откатывать maledetto carrello [17] Проклятую повозку (ит.). вручную.

— Ну а что делать-то. К тому же ничего страшного — открутим четыре болта, разблокируем колеса и откатим вручную. Всего двести килограмм, нетрудно?

— Сейчас нетрудно. — Пьетро повернулся вправо-влево, осматривая поле. — Трудно будет, если у посадочной ступени не сработают эвакуационные двигатели. Тонну мы с тобой даже на Луне не утащим. Как тогда принимать грузовики?

— Ну, я бы подсунул под две крайние опоры по ручной тележке, они все равно без дела валяются. Примотать их к опорам пустотным скотчем. А противоположный конец подхватил бы «реношкой» и уволок подальше.

— Русская смекалка?

— Она самая. Голь на выдумки хитра.

Эту поговорку Пьетро знал еще со времен работы с русскими на Земле. И относился к ней довольно скептически — конечно, недостаток денег она компенсировала, но за счет ужасающего количества совершенно непроизводительно потраченного времени.

— Лучше не быть голью.

— Разумеется. Быть богатым, но здоровым, а не бедным, но больным — оно завсегда лучше. Но, как говорят братья-хохлы, «шо маемо, то маемо». Хорошо американцам — скачут по Луне аки зайчики. Сегодня здесь покопали, завтра там. Оборудование каждый раз новое. Ремонта никакого. Не работает — на следующий «Альтаир» вешают уже проапгрейженную версию, со всеми наворотами.

— А почему вы не можете так же?

— Ракета хиловата. И экипаж, и припасы на месяц, и установку каждый раз новую — все вместе за один пуск не утащить. Вот и пришлось городить «Бочку», чтобы «посылок» дожидаться. Впрочем, Штаты тоже к нашей модели переходят — только у них «бочка» побольше и поуютнее. Раза в три.

— Ну, зато наш дом — первый. — В голосе Пьетро прозвучала нотка нежности. Мигающий огонек на мачте действительно был символом уюта, относительного, но уюта. Впрочем, Сергей предпочел поворчать:

— Дом… Дом — это когда ты приходишь, тебя встречает жена, борща тарелочку насыплет… Дети шум поднимают. Это когда кто-то тут родился, пеленки обоссал, вырос, наконец. А у нас пока избушка на курьих ножках и свалка на заднем дворе.

Сергей указал черным пальцем в сторону еле заметного в рассеянном свете Земли гребня кратера чуть поодаль. Даже отсюда была заметна впилившаяся в вал посадочная ступень грузовика, немного не долетевшая до места штатного захоронения.

— Ну почему, скажи на милость, первое, что образуется рядом с человеком, — это свалка? Ты в Антарктиде был?

— Нет.

— А я был. В самом конце службы, перед Отрядом, сходил в командировку. Куча бочек для жилья, чуть побольше нашей, — и рядом свалка, здоровенная, какую и под Москвой не увидишь. Баллоны, доски, бочки — нормальные бочки, из-под горючего, трактора битые… даже самолеты хвостами вверх торчат. И все. Душераздирающее зрелище.

— И что, кроме домов и свалки — ничего? Ни жен, ни детей? Ни борсча?.

— У нас нет. Жен и детей в смысле. Борщ — в наличии. А американцы на Мак-Мердо и правда семьями живут.

— С детьми?

— Бывает, и с детьми. Кстати, у чилийцев дети точно есть. Вроде даже родился кто-то там. А у нас только кладбище, с пятидесятых еще. Тьфу-тьфу-тьфу. — Сергей постучал перчаткой по задранному по ночному времени на темя светофильтру.

— Ну, вот видишь. Значит, свалка — просто необходимый этап. Сначала кладбище и свалка, потом дети и дом.

— Ну, ты логик. Ладно, про кладбище не стоит. Это я по дури сморозил, а ты не повторяй. Все, резерв десять минут, пора двигать на базу. А то, как прихватит холодягой, будем мы с тобой основателями именно что местного кладбища. Как еще одного необходимого этапа по превращению Луны в дом.

Они двинулись на свет маяка плавными скачками. Не очень длинными — сантиметров семьдесят, но скорость была лишь немного ниже, чем у пешехода (само собой, без тяжелого панциря) на Земле. Такой черепаший галоп, конечно, требует практики — хотя бы в пару выходов, но зато потом получается практически без проблем. Главное, не навернуться на скаку.

15:10 мск (13:10 CET)

Париж, штаб-квартира ЕКА

Пресс-конференция давно закончилась. Калитников вздохнул было свободно — говорить с прессой он не очень любил, как всякий уважающий себя российский чиновник. Но когда тебя перехватывают по дороге к лимузину и нацеливают десяток камер — лучше, если есть возможность все-таки не прятаться за широкие (хотя и не столь широкие, как у него самого) спины сопровождающих. Слишком частое беганье от прессы вредно влияет на бюджет — уж это-то за семь лет работы с европейцами он усвоил.

Хотя эти явно готовят какую-то пакость — слишком много камер для случайной встречи.

— Извините, господин Калитников. Исихиро Томонага, «Киодо Цусин»». Господин Калитников, насколько я знаю, в России готовится к запуску ядерный реактор, предназначенный для лунной базы. Не является ли запуск этого реактора угрозой для экологии? Тем более что трасса выведения проходит в непосредственной близости от территории Японии, иэто вызывает законную озабоченность японского правительства.

— Ни в коей мере. Во-первых, реактор будет активирован только после установки в предназначенном для его размещения кратере. До этого — и при выводе на орбиту, и в течение перелета к Луне, и во время посадки, и при его перегоне с посадочной площадки на место стоянки — он будет заглушён. Соответственно, никакой ядерной реакции, приводящей к образованию опасных изотопов, в нем идти не будет.